Охота за атомной бомбой: Досье КГБ №13 676

Судебный процесс открылся 13 марта 1961 года в Первой палате Олд-Бейли — Центрального уголовного суда. Председательствовал на процессе лорд Паркер, первый председатель апелляционного суда Великобритании. В те времена судебные процессы не транслировались по телевидению, поэтому слушания представляли собой увлекательный спектакль только для счастливых обладателей входных билетов и для многочисленных представителей прессы. Королевский прокурор сэр Реджинальд Мэннингхейм Батлер выразительно зачитал текст обвинения. Он представил суду фотографии коттеджа Крогеров и огласил письма любящей супруги Лонсдейла из России. Вызванные в суд эксперты дали разъяснения по поводу коротковолновых передач, техники микроточек, фотографий и шифров. Офицеры полиции, в том числе грозный суперинтендант Смит и таинственная «мисс К.», следившая за Крогерами с чердака дома Сёч (их соседей напротив), рассказали, что во время наблюдения они видели, как призрачные силуэты при встрече обменивались пакетами. На слушаниях обвиняемые сидели на скамье подсудимых лицом к судье: Лонсдейл делал вид, что все происходящее его не касается, Крогеры сохраняли невозмутимое спокойствие, а Гарри и Этель явно нервничали.

Прокуратура сделала следующий вывод: «портлендская пятерка» занималась шпионажем с целью выкрасть секретные документы ведомства, разрабатывавшего вооружения для подводных лодок, чтобы затем передать их России. Хаутон и Джи совершили, безусловно, преступление, но его последствия можно было якобы локализовать.

Все адвокаты заявляли, естественно, о невиновности своих подзащитных. Первой была вызвана мисс Джи. Заняв место свидетеля, она простодушно заявила суду, что приносила отчеты об испытаниях и другие документы из бронированной комнаты Хаутону. Он просматривал их, а затем фотографировал. Однако она не видела в этом ничего плохого. На перекрестном допросе она признала, что Хаутон передавал документы Лонсдейлу и что только теперь она поняла, какую «ужасную ошибку» совершила. Тем не менее она продолжала настаивать, что «тогда не осознавала, что совершает преступление». Журналисты не переставали задавать себе один и тот же вопрос: действительно ли Этель Джи была до такой степени простодушной?

Затем настала очередь Гарри Хаутона. В судебном протоколе уже было записано его заявление по поводу мисс Джи: «Я поставил ее в затруднительное положение». Сначала он рассказал темную и запутанную историю о том, как подозрительные личности, которых он принял за поляков, заставили его выдать секреты военно-морского флота. Они якобы всячески запугивали Хаутона и даже подослали к нему бандитов, чтобы те избили его, однако он продолжал передавать документы, не имевшие никакой ценности. В июне 1960 года он познакомился с Александром Джонсоном, и тот переманил его от поляков на свою сторону. Хаутон допускал, что формально он нарушил закон, однако просил суд принять во внимание смягчающие обстоятельства: что его, мол, преследовали, а мисс Джи угрожали и что он даже не знал, кто такой Джонсон на самом деле, и никогда не встречался с Крогерами.

Гордону Лонсдейлу и Крогерам было разрешено не приносить присягу и давать показания со скамьи подсудимых. Лонсдейл даже не пытался приуменьшать свою вину, более того, он взял на себя полную ответственность за «шпионское бунгало». Он весьма хитроумно объяснил происхождение вещей, изъятых при обыске, заявив, что, будучи другом Крогеров, хранил ценности у них, поскольку в его комнату в «Белом доме» могли наведываться другие жильцы. Что ему принадлежало все, что было обнаружено в коттедже. Что именно он превратил их ванную комнату в фотолабораторию. Что это он разместил свой радиопередатчик в бункере под кухней и изготовил для них фальшивые паспорта на тот случай, если у Крогеров возникнут неприятности из-за хранения его вещей.

— Самое меньшее, что я могу сделать, — сказал он, — это взять на себя ответственность за все свои поступки.

Лонсдейл блестяще справился со своей ролью.

Питер Крогер вторил ему:

— Насколько мне известно, Лонсдейл сказал сущую правду.

После этого Крогер упорно утверждал, что он был простым книготорговцем, работавшим не покладая рук, и что во всех делах ему помогала жена. Затем он громко и отчетливо описал в мельчайших подробностях свое ремесло, не забыв упомянуть о своем членстве в Ассоциации торговцев антикварными книгами. Отметим, что он не имел ни малейшего представления о том, что оставлял его друг у него в коттедже. При этом Питер неустанно повторял, что ни он сам, ни его жена не были причастны ни к шпионажу, ни к какой-либо иной незаконной деятельности.

Хелен продолжила тактику мужа:

— Я занималась домашним хозяйством и помогала мужу. Мне ничего не известно, и я никогда не имела ничего общего с этими шпионскими историями.