Охота за гением (СИ)

На территории усадьбы удобно расположились пруды с диковинными рыбами да лебедями, поблизости рос вишневый сад, а за садом, рядом с дворцом, раскинулся парк, где росли вековые дубы, посаженные еще первыми Бельмондами. В общем, вся территория занимала несколько акров. Аккуратно уложенная плитка вела посетителей от самых ворот до порога. На пути встречались белоснежные статуи из слоновой кости, лавочки для отдыха и фонтаны. Фонтаны — это отдельная тема. С десяток не меньше и каждый из них это отдельный вид искусства. Всякий зашедший на территорию усадьбы непременно останавливался перед каждым и, любуясь изящными формами, заслушивался журчащим струями, которые переливались на солнце всеми цветами радуги.

От увиденного, незакаленного посетителя ожидался культурный шок.

Каждый приезжий почитал за честь всенепременно заглянуть в эту святую обитель и воочию увидеть все собственными глазами. По большей части любоваться красотами приходилось со стороны, так как ворота преимущественно были закрыты от посторонних. Но сегодня дворец распахнул свои объятья.

Вдруг, громкой лавиной пронесся сигнал клаксона, и тут же, из-за поворота, вынырнула машина на бешеной скорости. Вильнув задом, она бросилась под колеса кареты. Лошадь, испугано заржав, резко остановилась, пропуская вперед мчащую, на всех парах, автомашину белого цвета с открытым верхом. Автомобиль, сделав неполный круг, припарковался на свободное место у самых ворот.

— Успели! — Радостно выкрикнул Всеволод Шереметьев. Граф стянул с головы защитные очки и пригладив волосы, водрузил на макушку черный цилиндр. — Успели, черт побери! А вы, граф Тормен, говорили, что не будет свободных мест.

Шереметьев, в одно касание выпрыгнул из машины и поклонился карете, которая метила на это место, но ушлый граф занял его первым.

— Садарий сорокопятка, это новейшая модель, мой друг. — Всеволод развернулся к своему железному коню и похлопал по белоснежной стали крыла. — Разгоняется до девяноста километров в час, и имеет V-образный двигатель, правда и жрет не меньше за лошадь.

Всеволод Шереметьев очень гордился своим приобретением. Он любил в ней все: От элегантных изгибов, до руля в кожаной обмотке и оригинальном стиле. Каждый раз, садясь в удобное кресло, граф нежно проводил по рулю пальцами, как бы затягивая предвкушение. Он даже с девушками не вел себя столь заботливо и нежно.

Тормен потянул за рычаг и толкнул дверцу. Открылась она легко и непринужденно, даже скрипа не последовало. Оказавшись на твердой земле, Вадим принялся разминать затекшее во время поездки тело.

— Я рассчитывал на более спокойную езду. — С укором проговорил он.

— Спокойную? Ну уж нет! Я не для этого покупал такого зверя, чтобы плестись в хвосте! — После этой фразы, послышалось ржание лошади, в котором чувствовалась обида и укор. — К тому же, кто мне говорил, что опаздывает?

— Я говорил. — Признал Вадим Иванович. — И теперь сожалею об этом.

Молодой граф считал подобное — детским лихачеством. В чем смысл покупать столь дорогую вещицу, а затем бросаться под экипажи шутки ради? Транжирство чистой воды — не более.

— Ну что, пойдемте, граф Тормен. — Всеволод положил руку на плече товарищу, и приглашающе указал второй на арочнообразные кованые ворота. — Держитесь меня, мой друг. Здесь собрался разномастный бомонд. Ушлый народец — съедят и не заметят.

— Уверен, моя скромная особа застрянет у них поперек горла. — С вызовом заявил Вадим Иванович, он нацепил старенький цилиндр на голову и двинулся ко входу.

— Я бы советовал сменить головной убор. — Как можно деликатней намекнул Шереметьев. — Он вас не красит.

— Цилиндр дорог мне, как память. — Сказал, как отрезал молодой граф. — А память нельзя сменить.

— Не цепляйтесь за былое и не оглядывайтесь назад. — Посоветовал Всеволод. — Поднимите голову выше и смотрите только вперед. Ни о чем не жалейте. Таков пусть истинного аристократа!

— Сегодня я рассчитываю смотреть только в бокал наполненный вином и на девиц в шикарных нарядах.

— Вот это дело. — Одобрил Шереметьев. — Пусть сегодняшний день развеет скуку нам обоим.

— Поддерживаю.

Оба компаньона одновременно ступили на красиво уложенную плитку и выцокивая каблуками, направились ко дворцу.

Вадим Иванович, в силу своих возможностей, старался особо не вертеть головой, чтобы не потерять лицо перед владельцем Садария, признаться, данная марка стоила невообразимую сумму, и позволить себе такую, средний сын рода Торменов, попросту не мог.

“Интересно было бы предположить: а Всеволод Шереметьев уже начал свою обещанную игру, тем самым демонстрируя свои финансовые возможности, или же он такой и есть?” — Размышлял Вадим Иванович, двигаясь в сторону Пэ- образного строения, к которому подтягивалось все больше людей.

Все же искушение было слишком велико, и молодой граф, то и дело, задерживал взгляд на грациозных статуях и фонтанах, что не укрылось от внимательного взгляда Шереметьева.

— Великолепные виды. — Пропел Всеволод, ему импонировала реакция спутника. — Вы не находите?

— Признаться, я поражен! — Облизнув губы, отвечал Вадим.