Охота за головами на Соломоновых островах

Когда усталые, но чистые, какими не были уже много-много месяцев, мы вышли из ванной комнаты, то увидели шесть бокалов, выстроенных в ряд около двери. За все наше купание мы выпили всего лишь два бокала, но это не остановило нашу гостеприимную хозяйку. Теперь мы были готовы принять участие в обеде, который, несомненно, будет банкетом, если принять во внимание образ жизни, принятый в этом доме. С заднего двора доносились явно банкетные ароматы, хотя там не было видно домашних слуг, а когда мы проходили через столовую, обеденный стол стоял ненакрытым. Все слуги находились на веранде и с лихорадочной быстротой подносили гостям наполненные бокалы и забирали опустевшие. Все присутствующие, за исключением Сэмми, были вдребезги пьяны.

Скандал начался после того, как мы добрых полчаса концертировали. Сначала мы пели те песни, которые сами любили. Затем хозяева резко разошлись в музыкальных вкусах, и бывшая подавальщица из бара стала просить нас спеть любимую ее песню.

— Нет… — решительно заявил бывший моряк, — пусть споют «Минуло все…».

Тут он пытался спеть сам.

— Заткнись… — сказала бывшая подавальщица из бара, но бывший моряк продолжал демонстрировать свое вокальное мастерство.

— Дай им спеть… — взвизгнула супруга, и, не дождавшись, прекращения вокальных выступлений мужа, пошатываясь, пересекла веранду, и угостила мужа увесистой пощечиной.

Я не берусь описывать точного хода событий, но следующий удар был нанесен кулаком бывшего моряка по комплекции супруги. Совершенно неожиданно в драку вмешался американец вербовщик, ринувшийся на защиту чести поруганной леди, сбив с ног хозяина дома, который рухнул на ничего не подозревавшего немецкого шкипера, мирно допивавшего какой-то сложный напиток. Еще минута, и четверо мужчин — шкипер, оба вербовщика и хозяин дома — бросились друг на друга.

Сэмми, выпив за весь вечер один коктейль, мирно дожидаясь обеда (который так и не подали), пытался увести нас от этого поучительного зрелища. Мы сидели, как в ложе, на перилах веранды, подальше отлетающих кресел и бутылок, а из двери, ведущей в столовую, с неподдельным восторгом и блеском в глазах смотрели пятеро туземных слуг. Блестевшие от удовольствия глаза виднелись в садике, где за пальмами собрались остальные зрители.

Хозяйка дома вела себя так же неестественно, как актриса в типичных драмах из жизни плантаторов южных морей: она кружилась возле побоища, изредка бросаясь в гущу боя, чтобы удержать падающие вазы, лампы и другие бьющиеся предметы. Время от времени она отодвигала в сторону мешающую мебель, расширяя арену боя, и давала пинка в зад кому-либо из сражающихся, независимо от того, кто ей подворачивался.

Бой вступил в решительную фазу, хотя и крайне запутанную: оба вербовщика доколачивали на полу шкипера, а бывший моряк пытался его выручить. Все они, как звери, рычали, хрипели и обливались потом. Затем полилась кровь, и тут мы решили, что получили достаточное представление о случившемся. Уходя по тропинке, мы оглянулись на прелестный дом: на очаровательных плетеных циновках всюду валялись яркие, цветастые подушки, разбитые вазы, цветы, бутылки и стаканы; кресла и столы были отодвинуты к стенам, диван перевернут вверх ногами, а посередине этой свалки взлетали в воздух чьи-то кулаки и ноги; вокруг порхала толстая визжащая бывшая подавальщица из бара, ее голова с «перманентом» стала похожа на голову Медузы, а в руках она крепко стискивала бутылку в ожидании удобно подвернувшейся головы кого-либо из сражающихся.

Мы прошли мимо сверкающих глаз зрителей, чувствуя себя пристыженными.

Несколько часов спустя, тщетно пытаясь уснуть на наших койках, мы увидели огоньки фонарей, спускавшиеся от дома к пристани. Все пятеро участников драки мирно шагали к берегу, а когда они подошли к причалу, хозяйка дома завопила:

— Эй, американочки!.. Миленькие американочки! Идите к нам! Ало-о-оха! Ало-о-оха!..

Все спутники хором заревели: «Ало-о-оха!» — а потом три фигуры в белом уселись в шлюпку и отчалили. Бывший моряк нежно обнял супругу, и они остались стоять у причала. По колебанию зажженных фонарей мы видели, как супругов шатало из стороны в сторону. Так продолжалось недолго, потом раздался громкий всплеск, и одинокая фигура забарахталась в черной воде.

— Дай ей утонуть! — послышался голос галантного вербовщика. — Все драки на островах затевают бабы или собаки…

— Ах готт! — воскликнул шкипер. — Вы правы… все неприятности от баб или собак…

По неизвестным причинам мы не простояли эту ночь в проливе, и на восьмые сутки вечером «Накапо» бросил якорь в Рабауле.

Глава тридцать первая