Охота за головами на Соломоновых островах

Наше участие в этом деле было достаточно глупым, но как мог умственно здоровый мужчина так долго наслаждаться одной и той же песней, которую в дальнейшем ему придется слушать бесконечно в исполнении собственного хора и оркестра? Как могло ответственное лицо — чиновник британской короны — пренебречь своими служебными обязанностями ради того, чтобы разучить хорошую, пусть даже лучшую в мире песню? Мы думаем, что это и была «сентиментальность», о которой нам говорили, а читатель пусть сам делает нужные выводы.

Совсем еще юнцом, прямо с школьной скамьи, попав на поля Первой мировой войны, господин районный чиновник отправился из Англии прямиком на эти острова, как это сделали многие из живущих здесь белых людей. Как и у многих англичан, у него был разочарованно-подавленный вид, будто Англия проиграла, а не выиграла войну. Он захотел уединения и полагал, как, впрочем, и многие другие, что жизнь среди первобытных людей поможет ему создать для себя разумный мир. Он получил в свое ведение атолл Онтонг-Джавы, и ему была предоставлена широчайшая возможность не встречаться с цивилизованными людьми, разве только в редких случаях, когда приходилось приезжать с докладом в Тулаги. Но именно в Онтонге он встретил «ее» и создал для себя тот запутанный мир, из которого ему не суждено было выбраться.

Однажды мы познакомились с плантатором, который был по всем правилам женат на женщине из Онтонг-Джавы. Такой факт доказывает, что для белых мужчин онтонгские девушки гораздо более привлекательны, чем туземки с Соломоновых островов.

Предметом страсти господина чиновника, как нам говорили, была светлокожая с волнистыми кудрями особа, которую он впервые увидел на «Параде девственниц». В Онтонг-Джаве существует народный обычай ежегодно устраивать шествие обнаженных девушек в знак того, что они достигли брачного возраста. Как правило, помолвки совершаются еще в раннем детстве, но прогулка в обнаженном виде по деревенской площади в сопровождении пожилых женщин является знаком того, что девушка готова к свадьбе. Мы видели пачки фотографий, снятых на таком параде, и должны признать, что девушки Онтонг-Джавы мало похожи на своих меланезийских родственниц. У них длинные и стройные ноги, красивые торсы, отличные плечи и высокая грудь. Молодой чиновник, увлеченный этими внешними достоинствами девушки, не посчитался с тем, что девушка помолвлена, и увез ее на своем катере, где и случилось то, что должно было неминуемо случиться. Конечно, девушка совершила ошибку, нарушив помолвку, и тем оскорбила духов. Кроме того, возник вопрос о возмещении жениховской родне всех убытков, связанных со сделанными подарками.

Господин чиновник отвез девушку в Тулаги, где и решил жениться на ней. С этим никак не могли согласиться его сослуживцы, так как они не видели необходимости в женитьбе, которая могла бы прикончить служебную карьеру правительственного чиновника. Всякий государственный служащий, женившись на туземной девушке, закрывает возможность собственного продвижения по службе.

В то время как некоторые доброжелатели отвлекали его внимание, вернее — напаивали допьяна, другие махнули с девушкой обратно в Онтонг-Джаву, где она была по всем правилам обвенчана с нареченным туземным женихом. Венчал их белый священник на тот случай, если бы районный чиновник отнесся к туземной свадьбе так же пренебрежительно, как и к помолвке.

На этом все должно было закончиться, но конец не наступил, и молодого чиновника перевели по службе подальше от мест, где у него возникали бредовые идеи, а тем временем девушка родила ребенка.

Его сына! И молодой человек немедленно послал за ребенком, чем упрочил за собой репутацию «сентиментального олуха». На протяжении семи лет ребенок неотлучно находился с отцом; он проживал с ним на катере, когда чиновник был в разъездах; он жил у него в доме, где за ребенком ухаживала туземная нянька — жена одного из слуг; а потом, когда мальчишка подрос, его отправили в Австралию учиться.

За это время умер муж девушки из Онтонг-Джавы, а здесь существует обычай, что вдова должна не менее пяти лет прожить на могиле мужа. Именно прожить, а не посещать, и вести жизнь в «рубище на пепелище» в буквальном понимании этого выражения. Вдовы сооружают своими силами надгробные памятники и поддерживают порядок на кладбищах. Между рядами могил, отмеченных большими кусками коралла, безутешные вдовы ставят на палках навесы, где круглосуточно и долгие годы подряд размышляют о покойнике, которого, быть может, вовсе и не любили. Площадь самого большого островка атолла менее одной квадратной мили, а кладбища очень тесны и представляют собой частокол белых, высеченных из коралла высоких столбов, близко прижатых один к другому.

Хотелось бы знать, о чем размышляла молодая вдовушка все эти годы, приглаживая песок около могилы, зная, что ей придется заниматься этим много лет, в то время как «он» жив и находится не так уж далеко.

Интересно также знать, почему господин чиновник не вернулся к когда-то любимой девушке и что стало с ее сыном?