Охота за головами на Соломоновых островах

Из ведра, наполненного кистями, мы выбрали несколько хороших, которые надо было переделать на нужный нам размер. Нам предложили взять огромный рыжий брезент, который можно было использовать вместо холста, если хорошенько прогрунтовать. Мы с радостью согласились и взяли в придачу большое количество льняного масла. Имелась еще красильная марена, но мы решили обойтись без нее, равно как и без зеленой краски, которую мы могли получить смешиванием синей и желтой. Мы помнили, что все великие произведения живописи написаны основными красками.

На наше счастье, всю следующую неделю в Танакомбо лил дождь, и мы смогли заняться приведением в порядок нашего живописного снаряжения.

У Робинзона Крузо все происходило значительно проще, а нам надо было загрунтовать огромный оранжевый брезент. Мы расстелили его на веранде и прокрасили свинцовыми белилами. Поскольку в доме и под домом обитали три пса, трое детей, двое слуг и десяток куриц, то окрашенный нами брезент сохранил великое множество индивидуальных отпечатков. Как только выглянуло солнце, мы перенесли сушку брезента в сад, что вызвало огромный интерес у всех живущих там насекомых. Нам осатанело бороться с ними, и, решив впоследствии закрашивать места с прилипшими насекомыми, мы даже радовались своеобразности новой фактуры брезента.

Горести начались, когда мы принялись за уменьшение малярных кистей. Неприятностей было слишком много, и не стоит их полностью описывать. Труднее всего было правильно связывать волос проволокой и помещать его в бамбуковую палочку, предварительно смазав пучок кисти столярным клеем. Муравьи и другие насекомые, привлеченные соблазнительным запахом столярного клея, немедленно уничтожали нашу работу.

Проявляя терпение, свойственное гениям, мы изготовили несколько очень хороших кистей из старых кисточек для бритья. Волоски были склеены древесной смолой, доставленной нам Пятницей. Такая смола применяется туземцами для приклеивания зубов летучих мышей к копьям. Теперь я располагала длинными кистями на бамбуковых ручках, сделанных из старых копий и стрел, принесенных тем же Пятницей. Мы использовали концы в 18–20 дюймов, и я могла работать, отойдя от полотна, как все великие мастера живописи.

Применяемые художниками масло и скипидар (связующее и сиккатив) очищают и отбеливают разными способами. Даже будучи очень чистыми, они с годами желтеют, а если применять их неочищенными, с их естественной золотистой окраской, то при смешивании с краской они меняют нежные оттенки. Полученные на «Матараме» старые скипидар и льняное масло имели ярко выраженную золотистость, и мы всячески экспериментировали, пытаясь их обесцветить.

Налив бутылки и банки, мы поставили их на солнце, но что удавалось старым живописцам, никак не получалось у нас. Зато нам удалось утопить в масле и скипидаре несколько тысяч насекомых, после чего мы отказались от дальнейших затей.

Воспользовавшись длительным пребыванием «Матарама», производившего погрузку копры на трех близлежащих плантациях, мы сообщили по радио всем плантаторам, что нуждаемся в различных красках. На протяжении целой недели один гонец за другим приносил великое множество банок с красками. В короткий срок мы собрали самую удивительную коллекцию красок для лодок и оконных рам, которую когда-либо можно было увидеть на Соломоновых островах. Большая часть банок была полупустой, в некоторых краска превратилась в густую пасту, что нас вполне устраивало, так как нам нужны были неразведенные краски.

Какие тут были цвета! От ослепительно желтого до ядовито-зеленого; все нестойкие цвета, которые мог создать химик-колорист.

Мы использовали все: с особой тщательностью отцедили олифу и расфасовали краски в металлические баночки из-под сигарет. В доме мы нашли отличный ящик, служивший для перевозки секретной почты во время Первой мировой войны; в нем имелись углубления, в которых отлично помещались баночки с красками.

Затем мы перешли к изготовлению инвентаря. Из кухонного ножа был сделан мастихин, а палитру соорудили из крышки фанерного ящика из-под цейлонского чая; когда палитру покрыли несколькими слоями лака, она приобрела волнующую душу окраску настоящего Страдивари.