Охота за "Красным Февралем" (СИ)

Вице-адмирал Танигава, начальник 4-го Особго Оперативного Отдела Единого Флота Сферы (что бы это ни значило), скрестив руки на руки груди, восседал за массивным деревянным письменным столом. Стол явно достался в наследство от белголландских империалистов. Непозволительная роскошь или маленькая слабость великого мужа? Будем считать, что второе. Настоящий гигант, отметил Османи, размах плеч в полтора раза больше моего. Скромный мундир (две орденские планки и пластмассовые пуговицы, ничего больше) того и гляди треснет. Больше ничего определенного про товарища адмирала сказать было нельзя, потому что нижнюю половину его лица скрывала черная шелковая маска, а верхнюю — очки с толстыми стеклами и ранняя лысина. Обстановка просторного кабинета соответствовала. Поверхность стола была уставлена масштабными моделями кораблей — корейский броненосец 16 века, речной колесный фрегат династии Сун (конец 13 века), героический линкор «Восходящее Солнце» (середина ХХ века) и все в таком духе. Слева от адмирала возвышался глобус Земли, справа — глобус Луны, на котором была отмечена точка успешной жесткой посадки (то есть катастрофы и разрушения) межпланетного спутника «Космос-1». За спиной флотоводца переливался всеми цветами радуги огромный — почти в два человеческих роста — подсвеченный аквариум с карликовыми спрутами и золотыми рыбками. Стены кабинета были украшены картами — карта Сферы, общая карта мира, карты отдельно взятых океанов, морей и островов. На некоторых красовались разноцветные флажки и булавки, но многоопытный Османи сразу понял, что это всего лишь бутафория, призванная пустить пыль в глазах непосвященным и вызвать улыбку у посвященных. Ничего секретного на этих картах нет и быть не может. Окон в кабинете вроде не было. Не исключено, что они были занавешены картами.

— Вы хотели меня видеть? — адмирал очень четко выговаривал слова, прямо как диктор национального радио. Не один из этих заносчивых японцев, которые считают, что младшие братья по Сфере должны понимать их дубовые деревенские диалекты.

— Так точно. — «Я записался на прием три месяца назад!» — Я не отниму у вас много времени…

— Об этом рано говорить, — спокойно возразил Танигава. — Если ваше дело покажется мне интересным, вам придется просидеть в моем кабинете до самого вечера. А если нет… — Договаривать он не стал, но тут и так все было понятно. — Изложите краткую суть и без длинных предисловий.

Мохаммеда предупреждали (и как теперь стало ясно — ему сказали чистую правду), что адмирал это любит — краткая суть и без лишних предисловий.

— Туннель в Австралийское Озеро, — тут же выпалил Османи, с решимостью человека, бросающегося в глубокие воды с высокой скалы. — Я уверен, что существует еще один — и могу это доказать.

— Присаживайтесь, — добродушно кивнул хозяин кабинета, и это был очень добрый знак. — Я заинтригован.

Прежде чем опуститься на предложенный стул (ровно в трех метрах от адмиральского стола, прикинул бенгальский гость), Османи осторожно положил на стол плотно набитую картонную папку:

— Я работал над этим проектом с того самого дня, как мне стало известно про сражение у острова Гибсона. В этой папке все, товарищ адмирал. Карты морских течений, сравнение проб воды и грунта, копии радиоперехватов, вырезки из альбионских газет…

— Альбионские газеты? — адмирал Танигава шевельнул тонкими бровями. — В самом деле, коммандер? То есть плоская, примитивная и насквозь лживая вражеская пропаганда. Зачем?

— Если читать между строк и внимательно анализировать, — осмелился заметить Османи, — можно почерпнуть немало полезной информации даже из такого источника. Я не сомневаюсь, что существует еще один туннель, помимо Карпентарийского. Альбионцы, опьяненные своим случайным успехом, решили почивать на лаврах и даже не пытались его искать. Но он существует, я в этом не сомневаюсь. Больше того, я не сомневаюсь и в другом — если вы ознакомитесь с моим отчетом, то согласитесь со мной.

— Позже, — последовал предсказуемый ответ. — Продолжайте, товарищ коммандер. Своими словами…

Мохаммед продолжил. Двадцать минут спустя адмирал Танигава неожиданно перешел на английский. Из уважения к гостю из далекой Бенгалии. Еще один добрый знак.

— Какую должность вы сейчас занимаете, товарищ коммандер?

— Капитан патрульного катера, — поведал Османи. — Класс «500 тонн». На бирманской границе.

— Да, теперь припоминаю, — кивнул адмирал. — Да, я читал ваше личное дело, прежде чем согласиться на встречу, — продолжал Танигава с подкупающей откровенностью. Еще одно предупреждение надежного человека подтвердилось. — Должен же я знать, с кем мне предстоит иметь дело? У меня сложилось впечатление, что за годы службы вы накопили богатейший опыт. Эсминец, линкор, подводные лодки, даже авианосец. Впечатляющий список для такого молодого офицера. Есть ли хоть один тип военного корабля, на котором вам не приходилось выходить в море?