Охота за кварками

Жил однажды человек, который был очень крупным специалистом по драконам.

Он самым тщательным образом изучил разновидности драконов, их признаки и привычки, умел прекрасно отличать один вид драконов от другого. Но, к сожалению, за всю жизнь ему ни разу не пришлось встретить ни одного дракона. И он не слышал, чтобы кто-то другой видел дракона. Когда же этот ученый приблизился к старости и утомился от вдумчивого изучения драконов, он стал обучать своему опыту молодых людей, чтобы и они так же хорошо разбирались в этой важнейшей области знания - драконологии.

Из книги В. П. Шелеста "Осколки"

История науки хранит в своей памяти следующий курьезный случай. В 1912 году немецкий физик (не теоретик!) Дж. Франк принимал кафедру физики в Пражском университете. Заканчивая беседу с ним, декан сказал:

- Мы хотим от вас только одного - нормального поведения.

- Как? - поразился Дж. Франк. - Неужели для физика это такая редкость?

- Не хотите же вы сказать, что ваш предшественник был нормальным человеком? - возразил декан...

А предшественником Дж. Франка был Альберт Эйнштейн.

Наука XX века требовала бунтарей, еретиков, радикалов, безумцев, восставших против очевидпостей физики XIX века. Настоятельно требовалась и постепенно оформилась в физике (как из маленькой затравки в расплаве вырастает прекрасный кристалл) и совершенно новая, необычная профессия, профессия, требующая большого напряжения духовных сил, умения в мыслях ворочать целыми мирами, из мертвых математических символов и животворных фактов эксперимента лепить правильно работающую физику. Короче, наука требовала профессии физика-теоретика.

О добрых старых временах

Первыми задумались об устройстве мира и о своем месте в нем древние греки. Эти поиски они называли философией (буквально с греческого - любовь к мудрости или любомудрие).

И отголоски этой страсти к знаниям у древних эллинов живы в науке и сейчас. Еще и в наши дни на Западе ученый после защиты диссертации неважно, в области математики это или биологии - удостаивается степени доктора философии, хотя естественнее было бы употребить тут слова "доктор такой-то науки".

На фоне поисков, длящихся долгие тысячелетия, удивительно, что слово "ученый" - изобретение сравнительно недавнего времени.

В английском (видимо, и в других языках) еще века полтора назад этого слова не было. Тогда исследователей законов природы просто называли "людьми науки".

Даже в 1895 году лондонская газета "Дейли ньюс"

объявляла слово "ученый" американским новшеством, а английский писатель-фантаст Г. Уэллс до конца своих дней считал выражение "человек науки" наиболее правильным.

Показательно и то, что еще пару веков назад тон в науке задавали непрофессионалы (сейчас бы их назвали дилетантами, любителями).

Открывший людям с помощью микроскопа мир микроорганизмов А. ван Левенгук был купцом, занимался торговлей мануфактурой и галантереей. Создатель учения о фотосинтезе Дж. Пристли был священником. Один из основоположников термодинамики, С. Карно, был профессиональным военным.

Ах, эти блаженные дни, дни юности науки! В созданном людьми науки "Лунном обществе" (Англия) живо и непринужденно обсуждались проблемы не только научные.

Изобретатель паровой машины Д. Уатт спорил о музыке с крупнейшим астрономом и музыкантом В. Гершелем. Э. Дарвин размышлял об эволюции теорию которой суждено было создать его внуку Ч. Дарвину, - а по пути домой сочинял стихи.

Но времена менялись. Постепенно в Англии - она была тогда самой развитой капиталистической державой - стали возникать чисто научные учреждения: Лондонское королевское общество, позднее - Королевский институт. В 1900 году была основана Британская академия...

На смену широким дискуссиям за бокалом доброго вина, которые некогда велись при мягком свете свечей, пришли все более специальные доклады на собирающих мно/кество людей семинарах, коллоквиумах, конференциях и симпозиумах. Для специалиста той или иной науки это удобный способ отвести душу, вдосталь наговориться на своем ученом, тарабарском для посторонних жаргоне, обсудить во всех деталях и подробностях проблему необнаруженных кварков, синтез аминокислот или особенности строения усиков у дрозофилы.

Трудно точно сказав, когда в науке началась эра специализации. Но она началась, и наука все более стала напоминать сокровищницу за семью печатями, доступную лишь избранным, где хранятся сундуки с драгоценностями и бирками "Физика", "Химия", "Бшшния"...

Каждый сундук заперт на замок с секретом, открыть его может только тот, кто посвящен в тайну его механизма. А в сундуках - множество ящиков и ящичков с надписями: "Ядерная физика", "Кристаллография", "Цитология", "Биофизика".

Кое для кого "специализация" - бранное слово. Такие считают: ученый обязан быть универсалом, должен выходить за тесные рамки своей профессии, а главное - активно вторгаться в жизнь. Это еще одна тенденция науки, яркая примета нашего времени.

Дитя века телевидения