Охота за кварками

Так кварки стали цветными. Существуют красные, зеленые, синие кварки. (Название цветов и сам термин "цвет", конечно же, не более чем наглядная и точная метафора, в которой нуждаются не только читатели научно-популярных книг и статей, но и сами ученые.)

Так введением еще одного загадочного качества кварков был восстановлен порядок в физическом "театре".

Его мудрая "дирекция" решила: кресел в зале вполне достаточно, просто надо понимать, что они различаются не только номерами, но и цветом: под одним и тем же номером значатся кресла трех цветов. Соответственно и билеты предлагалось покрасить в синий, красный и зеленый цвета. (Заметим, что до сих пор физики путаются, называя цвета: кое-кто толкует также о желтых, голубых кварках.)

Однако история с раскраской кварков на этом не закончилась. Сказавши "а", физикам надо было произнести и "б". Находясь в адроне, кварки должны взаимодействовать между собой: иначе непонятно, что их держит вместе. Но если есть взаимодействие, то должны быть (снова квантовая механика) и его кванты. В том же смысле, в

каком фотон является переносчиком электромагнетизма, а пи-мезон (в первых теориях) переносчиком ядерных сил.

Поневоле пришлось допустить существование и особых переносчиков цвета глюонов (от слова glue - клей: глюоны "склеивают" кварки, не дают им разлететься).

Но в отличие от фотона глюоны - эти кванты цвета - сами должны быть цветными. Более того, глюон обязан нести уже не один, а сразу два цвета!

Например, чтобы "перекрасить" синий кварк в зеленый, глюон должен принести "антисиний" (!) цвет для компенсации старой окраски и новый цвет - зеленый.

(Такие бы средства да художникам! Чтобы без кистей и красок, а просто подумал: надо бы так-то и так-то изменить цвет на холсте - и готово!)

Так, разматываясь, кварковая "веревочка" стала еще и цветной. А кварки в адронах оказались окруженными облаком глюонов.

Сколько всего разных глюонов? Теория полагает, что ровно восемь: три цвета и три антицвета можно скомбинировать (это, если рассуждать простецки: теоретики же имеют дело со спинорами и другими деликатными вещами) девятью различными способами, но одна из комбинаций при этом оказывается бесцветной, и ее, как считают теоретики, надо запретить.

Ну а самое поразительное в этой странной истории то, что теория цветных кварков уже получила экспериментальное подтверждение. Конечно, никто цветного кварка не видел, но косвенные улики выдают "преступника" с головой.

Ну как тут не вспомнить строки О. Хайяма. Он писал:

Все, что видим мы, - видимость только одна, Ибо тайная сущность вещей не видна.

Семантический салат

Древние греки и римляне оставили нам в наследство еще и древнегреческий с латынью. Эти ныне мертвые языки очень удобны, когда необходимо дать имя "новорожденному" той или иной науки.

Когда-то в основном так и поступали: брали один, два, а то и несколько корней забытых ныне миром слов и складывали из них новое. Однако постепенно слов стало не хватать. Прежний метод научного словопроизводства забастовал. И тогда кое-кто пошел на хитрость: стали заимствовать терминологию из лексикона смежных наук. Примеров тому немало.

Скажем, слово "плазма". Первыми (1845) его приме*- нили физиологи для описания бесцветной жидкой компоненты крови, лимфы, молока или мышц. Позже его включили и в слово "протоплазма". Хотя знатоки классических языков должны были бы протестовать: греческое слово plasma, лежащее в основе этих научных терминов, означало "вылепление", "оформление" и было вроде бы не совсем "к месту".

Позже слово "плазма" пршлянулось физикам. И теперь мы имеем физику плазмы, плазмотрон, плазменные двигатели, плазменные ускорители, плазменные печи и т. д. Физики, по сути, отобрали это слово у биологов.

В связи с этим уместно вспомнить забавный эпизод.

На одной научной конференции, где собрались физики и биологи, первые то и дело говорили о плазме. Наконец, кто-то из биологов, сидящих в конце зала, не выдержал и жалобно спросил председателя, нельзя ли этому слову вернуть его прежний, биологический смысл. "Нет, - ответил председатель, у физиков-атомников денег так много, что они навсегда откупили его..."

Но и заимствования не решили проблемы. Требовались все новые и новые слова. Объекты исследований - особенно в микромире - оказывались настолько сложными, что нужны были уже целые букеты слов.

Возьмем те же кварки. В описании их свойств участвуют такие слова, как "странность", "ароматы" (различные виды кварков часто называют еще и "ароматами"), названия трех цветов, слово "клей" (глюоны) и другие не менее заковыристые эпитеты. Получается настоящий семантический салат!

В чем недостатки подобной "свободы слова"? Их легко указать.

Прежде всего "этикетки" выбираются физиками довольно произвольно. К примеру, выбор цветов кварков и даже само понятие цвета - вещь довольно условная. При желании таинственное "нечто" можно было бы пометить не цветом, а, например, вкусом. И говорить о сладких, соленых и горьких кварках. Суть бы мало изменилась: