Охота за мультифритом. Книга 2

- Думали, что смоются от меня! - капрал опытным глазом прицелился в компанию гномов. - Никуда они от меня не денутся, шаррам! Драка без разрешения канцелярии - это раз. Попытка скрыться - это два. Нарушение Указа номер три дробь один, параграф пятый и параграф одиннадцатый. Каждый нарушитель должен быть подвергнут задержанию на двое суток и штрафу в размере большой медной монеты.

Капрал оглянулся. Тройка стражников, вооруженная длинными тяжелыми алебардами следовала за ним.

- Всех задержать, машшаррам, обезоружить и доставить в караульное помещение! - приказал Коорн.

- Может быть оштрафуем и отпустим, - предложил дядюшка Пиип. Задерживать отряд гномов, которые еще разогреты дракой, дядюшке Пиипу не хотелось.

По тоскливым физиономиям Кнопа и Сельдея-Бельдея было видно, что и им приказ капрала не понравился.

- Молчать! - рявкнул капрал Коорн и усы его приняли угрожающий вид. - Обезоружить и доставить!

Стражники молчали. Они нехотя шли за капралом, делали вид, что готовы выполнить его приказ: втроем арестовать и препроводить в караулку два десятка вооруженных гномов.

Гномы были заняты. Перебивая друг друга, они с увлечением рассказывали каким-то монахам, о приключениях, которые им посчастливилось испытать в этот день. Монахов было пятеро. Четыре молодых, крепких парня, ровесников гномов, пятый - сам отец Подрахник, многие годы служивший ключарем ворот Святой Обители. У ключаря была длинная, доходящая до пояса, седая борода, прямая спина и черные усталые глаза. А еще, святой драконоборец наградил отца Подрахника великолепной памятью. Каждого, кто хоть раз входил в Святую Обитель, отец Подрахник помнил. Он вообще помнил каждого, с кем хоть раз приходилось встречаться, и все события, которые произошли в Геликсе за годы его довольно продолжительной жизни.

Капрал Коорн остановился метрах трех от гномов. Он опустил левую руку на рукоять меча, нахмурил совершенно незаметные на широком блине лица жиденькие брови и грозно пошевелил усами.

Наверно, он мог бы так шевелить усами с утра до вечера. Ни гномы, ни монахи не обратили на капрала внимания. Здесь все были заняты. Гномы рассказывали о том, как они добирались до обители. А монахи с интересом слушали.

- ...Сразу двое прут на меня... Двое, значит... Думали, что вдвоем прижмут меня. Я, вроде бы, попятился. Они и рады, не знают, на кого нарвались. Тут я и развернулся: одному, с левой руки, по правому глазу, а другому, с правой руки, по левому глазу. Они и застыли, поняли, что кузнеца встретили, - похвалялся крепкому розовощекому монаху Пенто Ловкач. - Шикарные у них будут фингалы! К вечеру оба станут красавцами...

... - Дубинкой меня по башке... Глупые они, эльфы, не соображают ничего. У меня же каска. У нас правило такое: если хорошая драка, собираешься на нее, как в забой. Непременно надо каску надевать и кожаную куртку. Техника безопасности, - объяснял другому молодому монаху Блерк Рыжая борода. - А он дубинкой... Ну, и я его дубинкой. Так он же без каски...

... - Тут он мне и приварил, - Древоглаз осторожно погладил левое ухо, которое светилось красным пламенем, и было сейчас втрое больше чем обычно. - Как молотом по наковальне, аж звон пошел. Я от этого рассердился. Отбросил дубинку и кулаком врезал, прямо в хлебало. Зубы так и посыпались. Никогда не думал, что у гоблина столько зубов...

... - Я их и не бил, - объяснял Гурд Железный кулак. - Чего их бить? Ему врежешь, а к вечеру у него и синяка нет. На эльфе, как на собаке, все заживает. Так что я их бить не стал. Я им серьезный урон нанес. Они же все в новых желтых камзольчиках явились, как на свадьбу. Я за рукав дерну, нет рукава. Воротник рвану, нет воротника. А пуговиц я у них поотрывал - горстями грести можно...

Молодые монахи слушали с интересом и хорошо заметной завистью. В двадцать лет каждому хочется подраться. А гномы рассказывали так вкусно, с таким удовольствием, что только и остается: схватить дубинку и бежать, искать с кем бы схлестнуться.

- Вы бы нам свистнули, - сказал молодой монашек, поглаживая свою дубинку. - Мы бы с удовольствием.

- Ага, - поддержал его второй. - А то мы все на плацу, да на плацу. Удар справа, удар слева, - скорчил он недовольную гримасу. - Отрабатываем. А чтобы по-настоящему подраться, ни-ни. Ладони скоро шерстью зарастут.

- Нет, свистеть нам нельзя было, - тихо, как будто выдавал важный секрет, сообщил Хоккин Пивовар. - Мы тайно шли, чтобы никто не знал.

И все рассмеялись.

Капрал Коорн был возмущен. Шаррам, машшаррам! Он, Капрал Коорн, представлял городскую стражу, лично бургомистра и, наконец, Закон. Он пришел сюда, чтобы навести порядок. А гномы, нарушившие Указ бургомистра три дробь один, параграф пятый и параграф одиннадцатый, разговаривают о чем-то своем и глупо смеются. Как будто капрала Коорна нет здесь. Но он здесь, шаррам! И недомерки сейчас это поймут. Машшаррам!