Охота за невестой

– Я частенько обсуждаю дела за выпивкой, – непринужденно заметил он, наливая себе виски. – Садитесь, пожалуйста.

На столе вишневого дерева лежала аккуратно уложенная стопка бумаг и ничего больше. Пруденс села.

– Почему поверенный графа отозвался на ваше письмо так поспешно? Это хороший знак?

Поразмыслив, Гидеон ответил:

– Ни хороший, ни плохой. – Он отпил из рюмки немного виски. – Они либо считают наше дело плевым и торопятся сбросить его со счетов, либо у них возникли некоторые сомнения и они желают узнать, какие козыри у нас на руках.

– Как только нам удастся порыться в бумагах нашего отца, мы получим все необходимые свидетельства, – заявила Пруденс.

Он оперся руками о стол и впился в нее пронзительным взглядом. Голос его стал резким:

– Я уже говорил вам нынче утром, что не стану высказывать свое мнение по этому поводу, пока не увижу их собственными глазами. А пока будем оперировать тем, что у нас есть.

Он весь в делах, подумала Пруденс. В его манерах и поведении ни малейшего намека на личные отношения. Ее это должно было бы успокоить, но произошло обратное. Она покачала головой, стараясь отогнать собственные несвоевременные мысли.

– Очень хорошо, – сказала она отрывисто, положив руки на колени. – У вас есть ко мне вопросы?

Он придвинул к себе лист бумаги и взял перо.

– Мне необходимы неопровержимые факты. Хотя бы несколько. Когда газета начала издаваться?

Пруденс задумалась.

– Точно не помню. Ее первым издателем была моя мать. А мы помогали. Кон тогда было лет пятнадцать. Значит, мне – четырнадцать.

– Не думаю, что стоит вмешивать в это вашу мать, – возразил он, хмурясь. – Это еще больше осложнит дело. Когда вы и ваши сестры взяли дело в свои руки?

– Четыре года назад, после смерти матери.

– Отлично. Вас никогда не привлекали к суду?

– Разумеется, нет.

– В этом деле не может быть никаких «разумеется». Сколько раз ваши публикации вызывали нарекания? Жалобы читателей, например?

– Нечасто.

– Точнее. Более десяти раз или менее пяти?

– Более десяти.

– Значит, вы согласны, что это издание вызывает разные реакции? – Он что-то записывал и не смотрел на нее.

– Да.

– Ваша цель – оскорблять людей?

– Боже упаси! Что это за вопросы?

– Именно такие вопросы вам будут задавать в суде. И если вы дадите волю своим эмоциям, проявите озлобление или возмущение, то настроите против себя присяжных и дадите оружие в руки обвинения. Если вы не сумеете сохранить спокойствие, вы проиграете.

Он поднял стакан и подошел с ним к этажерке, на которой стояли графины с напитками.

– Уверены, что не хотите хереса?

– Нет, благодарю вас. Мне надо сохранить ясность ума, чтобы выдержать столь мучительное испытание.

– В мои намерения не входит подвергать вас пыткам. Он наполнил свой стакан.

– Намеревались, – упрямо возразила Пруденс.

– Только для вашего блага. Гидеон снова сел за стол.

– Однако это уязвляет меня значительно больше, чем вас. Не так ли? – фыркнула она.

Он досадливо покачал головой.

– Нет. – И потянулся за сигаретой к серебряной шкатулке.

– Сигарета – совершенный вид изысканного наслаждения. Она великолепна и оставляет вас неудовлетворенным, – процитировала Пруденс.

– Оскар Уайльд? – спросил сэр Гидеон.

– Да. «Портрет Дориана Грея».

Он улыбнулся.

– Я курю только за работой. Продолжим?

Пруденс со вздохом кивнула:

– Продолжим во что бы то ни стало. Ровно в восемь я должна вас покинуть.

Его лицо приняло смущенное и обескураженное выражение, но он тотчас же совладал с собой.

– Вы и ваши сестры обычно согласны с...

Он не договорил. В дверь постучали.

– Да? – Голос его звучал не слишком приветливо. Дверь открылась, и появилась девичья головка.

– Я не хотела тебе мешать, папочка, но у Мэри сегодня выходной, а мне надо проверить целую кучу цитат.

Серые глаза, такие же, как у отца, остановились на Пруденс, которая откинулась в кресле, внимательно наблюдая за адвокатом и его дочерью.

– Почему ты оставила большую часть себя за дверью? – спросил Гидеон. – Я не привык беседовать с головами без тела.

– Все равно что с улыбкой Чеширского Кота, – сказала девочка, сияя улыбкой. Она вошла, но осталась стоять у двери. – У меня всего две цитаты, но я не могу определить, откуда они, папочка. Пожалуйста! Можешь мне помочь?

Тон у нее был умоляющий, и Пруденс не смогла удержаться от улыбки.

Девочка умела манипулировать своим покладистым родителем.

– У меня клиент, Сара, – ответил отец. – А если судить по ежемесячным отчетам Хатчердса и Блэкуэлла, у тебя вполне достаточно справочников по литературе. Спрошу у Мэри, почему в твоей комнате для занятий нет «Словаря цитат».

Сара смутилась.

– Уверена, что он у нас есть, но я не смогла его найти, а мне так много надо сделать к завтрашнему дню. Еще латынь и французский. И я подумала, что, может быть... – Она бросила на отца быстрый оценивающий взгляд. – «Красота – это правда...»

– «Красота истины. Это все, что мы знаем на этой земле, и все, что нам требуется знать», – сказала Пруденс. – Джон Китс. «Ода греческой вазе», 1820 год.

– О, благодарю вас! – воскликнула Сара Молверн. – Но есть еще одна. «Любовь, основанная на...