Охота за слоновой костью

И она прошла по комнатам, включая телевизоры и настраивая их на Четвертый канал.

Все выжидающе загудели, пока шли начальные титры и звучала мелодия основной темы. Первая серия программы Дэниэла началась с картины, передающей дух Африки в самом чистом виде.

Обожженная желтовато-коричневая равнина, на которой стоят одинокие, разбросанные темно-зеленые деревья акации, со спутанными ветвями и кронами, похожими на наковальни. По равнине идет одинокий слон, старый самец, серый, морщинистый, его бивни, толстые, изогнутые, массивные, окрашены зеленым соком растений. Он движется с величественной неторопливостью, а вокруг вьется светящееся облако белых цапель с прозрачными жемчужными крыльями. На далеком горизонте под куполом голубого африканского неба возвышается снежная пирамида Килиманджаро, отделенная от горящей охры земли тепловым миражом. Мираж так же эфемерно прозрачен, как и крылья цапель.

Веселый смех и разговоры замерли, и в переполненных комнатах стало тихо. Картина Дэниэла пробудила в зрителях ощущение вневременного и вечного величия.

Все ахнули от неожиданности, когда две старые слонихи, матриархи стада Замбези, вместе понеслись на зрителя, хлопая рваными ушами, и рыжая земля разлеталась из-под их гигантских ступней; потом их дикий, разъяренный визг резко оборвался с началом ружейного огня. Столбики пыли, поднятой пулями, на мгновение поднялись над лбами слоних, и выстрел в мозг свалил огромные туши на землю, где они задергались в судорогах.

Сорок пять минут Дэниэл держал аудиторию, захваченную картинами величественного гибнущего континента. Он показывал неземную красоту. И уродство, и жестокость, делая контраст еще более разительным.

Наконец изображение исчезло, и несколько секунд все молчали. Потом зашевелились, неохотно возвращаясь с расстояния в шесть тысяч миль.

Кто-то негромко захлопал, другие подхватили, и аплодисменты не смолкали.

Эйна подошла к Дэниэлу. Она ничего не сказала, только взяла его руку и пожала.

Немного погодя Дэниэл понял, что ему нужно уйти от натиска множества тел и громогласных поздравлений. Нужно свободное пространство, чтобы дышать.

Он незаметно выскользнул на террасу. Стоял один у перил и смотрел вниз, но не видел огней судов на темной Темзе. Уже начиналась первая реакция на головокружительное возбуждение, в котором он пребывал в первой части приема. Созданные им самим образы Африки тронули его и опечалили. К этому времени он как будто должен был к ним привыкнуть, но нет. Особенно взволновала его часть с Джонни Нзу и слонами. Джонни все время был с ним, все эти месяцы он оставался на краю сознания, но теперь память о нем воскресла. Неожиданно Дэниэла охватило неодолимое стремление вернуться в Африку. Он испытывал неудовлетворенность и тревогу.

Другие могли аплодировать тому, что он сделал, но для него все это закончилось. Душа кочевника влекла его дальше. Пора двигаться к новым горизонтам, к следующему дразнящему приключению.

Кто-то тронул его за руку. Вначале он не отозвался. Потом повернул голову и увидел рядом с собой девушку с рыжими волосами. Это было его первое впечатление о ней — густые, пушистые, блестящие рыжие волосы. В ее руке обнаружилась обескураживающая, почти мужская сила. Незнакомка была высокая, почти с него ростом, с выразительными чертами лица, с широким ртом и полными губами, с крупным носом, почти мужским, если бы не легкая курносость, тонко вырезанные ноздри.

— Весь вечер пытаюсь добраться до вас, — сказала она. Голос низкий, уверенный. — Но вы неуловимы.

Ее нельзя назвать хорошенькой. Кожа в частых веснушках от солнца и ветра, но чистая, как у человека, живущего на открытом воздухе. Даже в полутьме террасы видно, какие у нее глаза — яркие, зеленые, обрамленные ресницами, густыми и толстыми, как бронзовая проволока. Эти глаза создают впечатление насмешливой открытости.

— Эйна обещала познакомить нас, но я устала ждать, когда это произойдет. Я Бонни Мейхон.

Она озорно улыбнулась, и Дэниэл понял, что она ему нравится.

— Эйна дала мне вашу запись.

Он протянул руку, и Бонни крепко пожала ее. «Хорошо, — подумал он, — сильная, правду сказала Эйна. Африка ее не устрашит».

— Вы молодец. У вас есть глаз и чутье на свет. Вы очень хороши.

— Вы тоже. — Улыбка Бонни стала шире. — Я бы хотела поработать с вами.

Она говорит прямо и естественно. И все больше нравится ему. Дэниэл ощутил ее запах. Никакой косметикой не пользуется. Подлинный, незамаскированный запах ее кожи, теплый, сильный и возбуждающий.

— Это возможно, — ответил он. — Возможно, даже раньше, чем мы полагаем.

Он по-прежнему держал ее за руку. И она не делала попыток отнять ее. Оба чувствовали игривый подтекст последнего замечания. Дэниэл подумал, что было бы здорово взять эту женщину с собой в Африку.

В нескольких милях к северу от того места, где стояли и оценивали друг друга профессионально и физически Дэниэл и Бонни, первую серию «Умирающей Африки» смотрел другой человек.