Охота за слоновой костью

«Где же драконье великолепие, которым он пытался меня поразить?» – подумал Таг, пожимая старцу руку. Рука сухая и холодная, кости легкие, словно птичьи.

Хэнсу высох от старости, только его глаза оставались блестящими и свирепыми. Таг подумал, что такие глаза могут быть у гигантского варана-людоеда с острова Комодо.

– Надеюсь, вы хорошо отдохнули с дороги, сэр Питер, и вам удобно в моем доме для гостей.

Голос тихий и сухой, словно ветер, шелестящий в осенних листьях, английский язык безупречен.

Они обменивались любезностями, разглядывая и оценивая друг друга. Это была их первая встреча. Все предыдущие переговоры Таг вел через старших сыновей.

Все они тоже присутствовали, стояли за отцом – три старших и младший, Чэнгун.

Хэнсу птичьим взмахом сухой худой руки по очереди, в строгой очередности по возрасту вызывал их, и они вежливо здоровались с Тагом.

Потом Чэнгун помог отцу сесть в мягкое кресло лицом к саду. От Тага не ускользнуло, что эта честь оказана не старшим братьям, а самому младшему. И хотя братья не переглянулись и ничего не сказали, Таг чувствовал в этом сладком горном воздухе соперничество и ревность до того отчетливо, что чуть ли не ощутил их вкус. Разглядывая семью, он собирал ценные сведения.

Слуги принесли жасминовый чай в таких тонких чашках, что Таг видел сквозь фарфор очертания своих пальцев. Он узнал рисунок из желто-белых листьев, такой тонкий и слабый, что едва заметишь. Эти чашки – шедевр китайского гончара, жившего в пятнадцатом веке, в правление одного из императоров династии Мин.

Таг отпил глоток. А потом, словно собираясь поставить чашку на лакированный столик, выронил ее. Чашка ударилась о кедровую древесину пола и разлетелась на сотни драгоценных осколков.

– Прошу прощения, – извинился Таг. – Я очень неловок.

– Ничего страшного. – Хэнсу великодушно наклонил голову и жестом велел слуге убрать осколки. Приступая к работе, слуга дрожал. Он чувствовал гнев хозяина.

– Надеюсь, это не слишком ценная вещь? – спросил Таг, испытывая хозяина, стараясь вывести его из себя, расплачиваясь с ним за уловку с одеждой. Рассерженный человек с ненавистью в сердце теряет способность рассуждать здраво. Таг ожидал реакции Хэнсу.

Оба знали, что Таг прекрасно сознает, сколь драгоценна была эта чашка.

– Уверяю вас, сэр Питер, она не имеет никакой ценности. Просто безделушка. Забудьте о ней, – настаивал старик, но Таг видел, что разозлил его. За этой высохшей маской с пучком волос на щеке скрывался человек страстный. Однако старик показал класс, стиль и выдержку. Достойный соперник, решил Таг. Он прекрасно сознавал, что доверия между ними быть не может, только взаимная выгода и деловое партнерство, возможно, временное, БОСС и «Удачливого дракона».

Разбив чашку, он получил временное преимущество над патриархом. Он вывел его из равновесия.

Старик допил чай из своей чашки, точно такой же, какую разбил Таг, и повелительным жестом протянул руку.

Один из слуг, поклонившись, вложил ему в руку шелковый платок. Хэнсу старательно вытер чашку, завернул ее в шелк и протянул Тагу.

– Примите этот дар, сэр Питер. Надеюсь, наша дружба окажется не столь хрупкой, как эта маленькая чашка.

Таг решил, что Хэнсу восстановил равновесие. Ему оставалось только принять экстравагантный подарок и тем самым признать, что потерял лицо, получив эту тонкую отповедь.

– Я буду ценить этот дар как знак великодушия и щедрости дарителя, – сказал он.

– Мой сын Чэнгун, – старик указал на Чэнгуна легким движением птичьей руки с голубыми жилками, – сказал, что вы хотите осмотреть мое собрание слоновой кости. Вы тоже собираете слоновую кость, сэр Питер?

– Нет, но меня интересует все, что имеет африканское происхождение. Льщу себя надеждой, что знаю об африканском слоне больше обычного среднего человека. И знаю, как высоко ваш народ ценит слоновую кость.

– Поистине, сэр Питер, никогда не спорьте с китайцами об действенности их амулетов, особенно из слоновой кости. Всем нашим существованием управляют астрология и предсказания будущего.

– Отсюда «Удачливый дракон»? – предположил Таг.

– Совершенно верно. – Хэнсу улыбнулся; его пергаментная сухая щека, казалось, вот-вот разорвется. – У дракона при моих воротах клыки из чистой слоновой кости. Я всю жизнь в плену очарования слоновой кости. Свою карьеру я начал в мастерской отца, резчиком по кости.

– Да, я знаю, что нэцкэ с вашим личным клеймом стоит не меньше, чем резьба знаменитых древних мастеров, – сказал Таг.

– А, я делал их, когда у меня была твердая рука и верный глаз. – Хэнсу скромно покачал головой, но не стал отрицать ценности своих творений.

– Я очень хотел бы посмотреть образцы вашей работы, – сказал Таг, и Хэнсу знаком попросил младшего сына помочь ему подняться.

– Увидите, сэр Питер. Увидите.

Музей слоновой кости был устроен в некотором отдалении от главного дома.

Крытым переходом они медленно прошли по садам, медленно – чтобы не затруднять старика. Хэнсу семенил мелкими шажками, с трудом.