Охота за слоновой костью

Громкая музыка казалась в лесу чужеродной, и Келли убавила звук. И тут же услышала другие звуки, еще более неуместные: далекий ружейный огонь и крики дерущихся и гибнущих людей.

Она пыталась мысленно заглушить эти звуки, успокоиться, унять тревогу за исход восстания. И ждала, бессильная что-либо предпринять, ждала и боялась того, что может случиться.

Неожиданно музыка оборвалась, из приемника несся только треск помех. Неожиданно послышался новый голос.

– Народ Убомо! К вам обращается Виктор Омеру, президент Убомо. Он говорит из радиостудии в Кахале.

Послышалась воинственная музыка, старый национальный гимн, запрещенный Ифримом Таффари после захвата власти. Но вот гимн кончился.

Наступила пауза, и наконец из громкоговорителя послышался взволнованный голос Виктора Омеру, голос, который Келли так любила:

– Мой возлюбленный народ Убомо, люди, которые так страдали под ярмом угнетателя, с вами говорит Виктор Омеру.

Я знаю: многие из вас верили, что я мертв. Но это не голос из могилы. Это действительно я обращаюсь к вам сейчас. – Виктор говорил на суахили. Он продолжал: – Я несу вам слово большой надежды и радости. Ифрим Таффари, кровожадный тиран, мертв. Группа верных, надежных патриотов свергла его жестокий режим и воздала ему по справедливости, по заслугам. Вставай, мой народ, новое солнце восходит над Убомо.

Тут она снова услышала звуки стрельбы и оглянулась через плечо.

Возле нее стоял человек. Он подошел сзади, совершенно беззвучно. Азиат, почти несомненно китаец. В синей ветровке, влажной от дождя или пота, выпачканной грязью и кровью.

Длинные черные волосы свисали на лоб. Из неглубокого пореза на щеке на рубашку капала кровь.

В руке он держал пистолет Токарева, а взгляд был дикий, затравленный; глаза такие темные, что зрачок сливался с радужкой – черные глаза акулы. Рот перекошен от страха или гнева, рука, державшая пистолет, дрожит и дергается.

Хотя она никогда его не видела, Келли знала, кто это. Она слышала, как о нем часто говорил Дэниэл. Видела снимки в старых экземплярах газеты «Убомо геральд», которые иногда доходили до Гондолы. Она знала, что это тайваньский генеральный директор КРУ, тот, кто убил друга Дэниэла Джонни Нзу.

– Нинь, – сказала она и вскочила, чтобы попятиться от него, но он схватил ее за руку.

Ее изумила его сила. Он завернул ей руку за спину.

– Белая женщина, – сказал он по-английски. – Заложница…

Сепо подбежал к нему и хотел освободить Келли, но Нинь взмахнул пистолетом, тот описал короткую дугу и, ударив маленького человека над ухом, рассек кожу на голове.

Сепо свалился к ногам Чэнгуна. По-прежнему держа Келли другой рукой, Чэнгун дотянулся и направил пистолет Сепо в висок.

– Нет! – крикнула Келли и толкнула Чэнгуна в грудь. Это сбило цель, и пуля ушла в землю в шести дюймах от лица Сепо. Выстрел привел его в чувство, Сепо вскочил и метнулся в сторону. Чэнгун выстрелил в него еще раз, но Сепо уже исчез в подлеске.

Чэнгун свирепо вывернул Келли руку, так что она привстала на цыпочки, чувствуя жестокую боль в плече.

– Больно! – крикнула она.

– Да, – согласился Чэнгун. – Я убью вас, если еще попробуете сопротивляться. Пошли! – приказал он. – Вот так. Идите, если не хотите, чтобы я делал вам больно.

– Куда мы идем? – Келли, пытаясь не показывать, как ей больно, старалась успокоиться и говорить рассудительно. – В лесу не скрыться.– С вами можно, – сказал Чэнгун. – Не разговаривайте. Тише. Идите.

Он толкал ее и тащил, она старалась не сопротивляться, чувствуя, что он сейчас готов на все.

Она помнила, что говорил о нем Дэниэл: убитая семья матабеле в Зимбабве, слухи о пытках и смерти детей и девушек ради его извращенного удовольствия.

Она понимала, что ее шанс, ее единственный шанс в том, чтобы не сопротивляться и делать, как он скажет.

Они прошли с полмили, спотыкаясь – Ниню мешало идти то, что он держал Келли и при этом отчаянно торопился. Когда они неожиданно вышли на берег узкого ручья, Келли поняла, что это Венгу, небольшая речка, по которой названа местность. Приток Убомо.

И одна из кровоточащих рек, задушенная ядовитыми отходами работы МоМУ. Река коварная и зловонная.

Даже Чэнгун как будто понял опасность такой переправы.

Он заставил Келли опуститься на колени и встал над ней, тяжело дыша и неуверенно оглядываясь.

– Пожалуйста… – прошептала она.

– Молчи! – рявкнул он. – Я велел молчать!

Он выкрутил ей руку, чтобы подчеркнуть, кто тут главный, и она невольно вскрикнула.

Через несколько мгновений он вдруг спросил:

– Это река Венгу? Куда она течет? На юг, в сторону главной дороги?

Келли сразу поняла ход его мыслей. Конечно, он хорошо знает эту местность. Она входит в его концессию. Он, должно быть, много раз изучал карты. И должен знать, что Венгу делает круг на юг, где в районе старицы пересекает дорогу. Он знает, что там на мосту военный пост хита.

– Это Венгу? – повторил он, вывернув ей запястье так, что она вскрикнула и чуть не сказала правду, прежде чем спохватилась:

– Не знаю. Я ничего не знаю о лесе.

– Лжешь! – обвинил он, но, очевидно, без особой уверенности. – Кто ты?