Охотясь на Адэлайн

Я приседаю и провожу взглядом по его фигуре, препарируя его, как кости из окаменевшего дерьма. Вожатые летнего лагеря заставили нас сделать это в один год, и все, что я мог чувствовать, было полным отвращением. Ощущения примерно такие же, когда я смотрю вниз на грустное оправдание мужчины.

В то время я не мог понять, в чем, черт возьми, смысл этого упражнения. Теперь, я полагаю, это было полезно, потому что Рик ничем не отличается. Куча дерьма с костями застряла где-то внутри, и в отличие от первого раза, я с удовольствием вытащу из него каждую. По одному.

— Это не та часть, за которую вам следует стыдиться. Это чьи члены вы сосете. Ксавьер Делано звонит в колокольчик?

Он рычит, отводя взгляд и отказываясь отвечать.

Макс дал ему три миллиона долларов за похищение Адди. Больше половины уже ушло.

Помимо пристрастия к наркотикам, у Рика также есть проблемы с азартными играми. Лошади, в частности. И он чертовски плох в этом. Любые деньги, которые он зарабатывает, он влезает в задницу не той лошади и в конце концов выходит с дерьмом. Чтобы компенсировать свою привычку, на протяжении многих лет он ухаживал за богатыми мужчинами. Ксавьер — один из них.

— Ты знаешь, кто я?

Он издает то, что должно было быть смехом, но звучит как влажный кашель.

— Я должен? — он отрезает.

— Целюсь сегодня в сердце, парень, — отвечаю я, ухмыляясь.

Он рычит.

— Дай угадаю — Z. Неудивительно, что ты прячешь лицо: Ты чертовски некрасив.

— Не заставляй меня плакать, Рик. Мне слишком весело, — невозмутимо говорю я.

— Это из-за этого гребаного бриллианта, не так ли? Ты убил Макса? уже, потому что я надеюсь увидеть его в аду, чтобы я мог надрать ему задницу за то, что он втянул меня в это дерьмо. — Он снова смеется, как гиена. — Этот гребаный би.

Прилив ярости ударяет меня в грудь, и я выхватываю руку и хватаю его за челюсти, сжимая, пока он не завизжит, как чертова свинья, которой он и является.

— Закончи фразу, и я вырву тебе язык голыми руками и заставлю тебя подавиться им. И я бы не назвал свою девушку дурой, когда ты лежишь на мусорке с пулей в колене, — откусываю я.

Он кипит, но запирает все оскорбления, которые он был готов извергнуть. Я бы сказал, что он стал умнее, если бы не пытался исподтишка протянуть руку к ножу в заднем кармане. Ручка полностью торчит. Некоторые думают, что мой левый глаз слеп из-за обесцвечивания и прорезающего его шрама, но даже если бы я был слеп, бабушка с бифокальными очками смогла бы увидеть, что он задумал.

Я терпеливо жду, когда он подумает, что у него есть шанс. Он обхватывает пальцами рукоятку, затем вырывает ее из кармана и наносит удары мне в лицо. Я хватаю его за запястье и ломаю, прежде чем он успевает моргнуть, нож выпадает из его рук.

Он кричит, его глаза расширяются от шока, когда он смотрит на свою безвольную, бесполезную руку. Я крепче сжимаю его лицо, его борьба возобновляется.

— Правда, чувак? Гребаный кухонный нож? — спрашиваю я, поднимая пафосный оружие.

Это то, что Адди носила с собой, когда пыталась ненавидит меня, и я смеялся каждый раз, когда видел, как она сжимала его в своем крошечном кулачке.

У Адди есть сила, чтобы порезать меня. У этого мудака нет ни единого шанса.

Он стонет и дергается в моей хватке, грубо тряся головой, пытаясь убрать мою руку со своего лица.

— Отпусти меня, черт возьми!

— Ну, дерьмо, раз уж ты так любезно попросил, пожалуй, я это сделаю, — говорю я, отпуская его.

Его глаза снова расширяются от удивления, а затем он вскакивает. Или, по крайней мере, пытается. Он мгновенно падает обратно, но его это не останавливает.

Отчаяние сильнее пули в колено.

Если бы правительство могло сдержать эту конкретную эмоцию, оно могло бы создать армию сверхлюдей. Это движущая сила, которая создает экстраординарные способности.

Поднять машину с умирающего ребенка, застрявшего под шиной. Бег со сломанной ногой. Вернее, бег с простреленной коленной чашечкой.

Я поднимаю пистолет и выпускаю еще одну пулю ему в другое колено он рушится обратно на землю. Посмотрим, сможет ли он бежать с обоими взорванными. Возможно, он даже попадет в Книгу рекордов Гиннеса. Человек, пробежавший дольше всех без колен.

Он снова кричит, несколько раз пытается встать, и каждый раз терпит неудачу. Я откидываю голову назад и смеюсь до упаду. Позор, я бы хотел увидеть фотографию Рика в одной из их книг.

— Извини, чувак, я не мог удержаться. Я действительно хотел застрелить тебя снова.

Сквозь его желтые щербатые зубы вырываются ругательства, пока он катается по земле, крича во все горло.

— Ты бы заткнулся? Кто-нибудь может услышать тебя, и тогда у меня будут проблемы, — выговариваю я, улыбаясь шире, когда из его рта вырывается очередная вереница красочных слов.

По правде говоря, мы находимся в дерьмовой части города. Он не может по закону уйти, учитывая, что правительство приостановило действие его паспорта из-за невыплаты алиментов, и у него больше нет денег, чтобы купить поддельный.