Охотясь на Адэлайн

Мои глаза широко раскрываются, и когда я снова оборачиваюсь, Рио смотрит на меня темными глазами, напряженный и готовый броситься на меня. Мой взгляд скользит вниз, отмечая пистолет в его руке.

Вероятно, он решил, что я собираюсь бежать.

И я не могу сказать, что я не размышлял об этом, но я не настолько глуп, чтобы думать, что я пройду больше пяти футов без того, чтобы один из них не догнал меня.

Или одна из их пуль.

Я ранена и едва могу стоять прямо, и я понятия не имею, где ключи. Бежать сейчас было бы неразумно. И если бы Зейд был здесь, он бы сказал мне. не торопиться до подходящего момента.

Не действовать иррационально.

Я не могу позволить панике и отчаянию управлять моими решениями. Нет, если я хочу выбраться из этого живой.

Облизнув губы, я делаю шаг вперед, показывая, что не собираюсь бежать.

«Тебя послал Макс?»

«Ты слышала?» Он расслабляется, не обращая внимания на мои вопросы, и дергает головой в сторону кухни, подавая знак, чтобы я следовала за ним. От этого мне хочется плакать.

Прочистив горло, я выдавливаю: «Конечно».

Я шагаю за ним, желание плакать усиливается по мере того, как я пробираюсь дальше в чрево зверя. Такое ощущение, что вокруг моей талии натянут шнур, и он тянет меня назад к выходу, и чем дольше я иду, тем тем сильнее он становится.

Он бросает взгляд через плечо. «Детка, я не знаю, что ты сделала, чтобы разозлить этого человека, но он мстит тебе. Ты расклеена по всей темной паутине, и за твою голову назначена большая цена. Макс нанял Рика, чтобы привести тебя а так как парень полный идиот, он попросил меня помочь. Если бы не тот факт, что он знал, где ты живешь, мы бы не получили преимущество и, возможно, пришлось бы бороться с конкурентами, чтобы добраться до тебя».

Любая влага во рту пересыхает. За мою голову назначена цена? Какого за что?

Думаю, я не должна удивляться, потому что… ну, какого хрена мне еще быть здесь?

Новая информация отвлекает меня настолько, что я могу рассмотреть окружающую обстановку через размытые очки. Я цепляюсь за все незначительные детали, такие как покосившиеся шкафы, мурлыкающий желтый холодильник и бесконечный океан коричневого дерева и уродливых обоев. Теперь он ведет меня к крутым деревянным ступенькам, которые скрипят под нашим весом.

«Рик работает в Обществе?».

Рио оглядывается на меня через плечо, его бровь вздернута, кажется, он удивлен тем, что я знаю о них.

«Нет, он друг Рокко, который является братом Франчески. Она работает на Общество, а Рокко и его друзья пожинают плоды».

«Вы работаете на них?»

«Да, хотя сейчас я подчиняюсь Франческе».

Я облизываю пересохшие губы, затем спрашиваю: «Так кто же назначил цену за мою голову?»

«Неважно, кто. Только почему. А теперь поторопись, мне нужно отлить, и если ты не будешь двигаться быстрее, я расстегну молнию и нарисую картину на твоем милом личике».

Отвратительная угроза подействовала и вывела меня из оцепенения.

Бросив на него неприязненный взгляд, я ускоряю шаг, несмотря на то, как мои мышцы стонут в ответ.

В любом случае, лучше закончить разговор. Мне нужно сосредоточиться на каждой детали в этом доме. Начиная с того, как здесь тихо.

Когда он ведет меня по длинному коридору с несколькими дверями по обе стороны, я понимаю. что это не тот тип тишины, который возникает из-за пустоты, а тот, когда кто-то затаив дыхание, молится, чтобы шаги продолжали идти мимо.

Нервно сглатывая, я обвожу глазами все вокруг, пытаясь уловить какие-либо но от страха, бьющегося в сердце, все расплывается.

Как, черт возьми, я должен сохранять спокойствие и вести себя разумно, чтобы выбраться отсюда, когда миллион тревог срабатывают в моей голове, предупреждая меня, что что выхода нет?

Выход есть всегда, мышонок. Ты просто должна найти его.

Глава 6 Охотник

Ярость.

Его недостаточно ценят. Недостаточно изучено.

Возможности человеческого тела больше не ограничиваются законами физики. Абсолютное разрушение, которое живет в кончиках моих пальцев, может сжечь целые города, превратить их в пепел и угли. Простой удар спички или щелчок запястья, и все, что видят мои глаза, будет поглощено тем же черным огнем, что бушует внутри меня.

Пока что я обращаю разрушение на себя. Мое отражение кипит, пораженное жестокостью, которую можно увидеть только в телескопы. Наша вселенная была выкована в жестокости, и теперь космос живет не в одном, а в двух черных глазах, смотрящих на меня.

Это твоя гребаная вина.

Мой кулак летит в зеркало, почти разбивая его одним ударом. Крошечные осколки разлетаются от удара, падая в раковину и на пол.

Это в точности имитирует то, что чувствует моя душа. Разбита вдребезги.

Я только вернулся домой из больницы, а уже пополняю список травм. Но я слишком потерян, чтобы заботиться об этом.

Зарычав, я отступаю назад и снова бью кулаком в зеркало. Снова и снова. пока не остается только несколько кривых осколков.

Разъяренный, я кручусь, ищу самый большой осколок, который могу найти, и хватаю его с пола, не обращая внимания на зазубренные края, врезающиеся в кожу. Затем я хватаю меньший с острым концом, прежде чем снова выпрямиться.