Охотящиеся в ночи

Сзади снова зажглись огни. В узком пространстве между явью и тьмой я на миг застыла, не чувствуя боли и страха. Чужой боли и чужого страха, обтекавших меня сине-серебряной волной. Сзади надвинулось знакомое ощущение. Безопасность и уверенное спокойствие.

— Встань. — Осторожно подняв Марину на ноги, я ее обняла. — Тише, я не брошу тебя. Обещала же.

На мои плечи легли прохладные руки Павла, добавляя правильности происходящему.

— Только знай свое место, — прошептала я на ухо девице, уткнувшейся мне в плечо. Она кивнула, всхлипывая. — В нашей маленькой стае ты — младшая… Учти это!

В голосе переливалась угроза на пару с обещанием.

— Запомни! Ты — моя. Ничья больше. Я — подчиняюсь только Павлу. Посмотри на меня… на нас.

Марина подняла заплаканное лицо. На миг ее глаза потеряли всякое выражение, пойманные взглядом вампира. Она медленно кивнула.

— Ну вот, — удовлетворенно пробормотала я, вовсе не чувствуя особого счастья, поскольку уловила скрытые эмоции того, кто обнимал меня за плечи. Павел был раздражен, зол и голоден.

— Пошли, — сказал он.

Я развернулась, позволяя вампиру обнять себя за талию. Синхронно с ним шагнула к крыльцу, потянув за собой юную сирену.

— Позволь вас познакомить, — тихо прошептал Павел, подводя к высокому крыльцу.

Там, в тени, стоял некто, чья суть, укрытая флером маскировки, сильно напоминала сущность моего бывшего учителя. Но легкий ветерок, рассказавший мне об этом, поведал и о несхожести… Что-то странное чудилось мне в поджидавшем нас существе. Мир то куда-то проваливался, бледнел, то снова становился ярче. На плаву меня удерживали только руки вампира и подрагивающие, абсолютно ледяные пальцы Марины в цепком захвате.

Тень выступила вперед, свет обрисовал высокую стройную фигуру. Белокожий, светлоглазый и светловолосый, подтянутый, опасный.

— Вадим Регел, глава семьи Регел из Заречья, — представил Павел незнакомца. — Мой наниматель… наш.

Я шкурой почувствовала волчий оскал, растягивающий губы Павла. У него замечательные клыки, ласковые. Тряхнув головой, всмотрелась. Я же теперь охотник. А клиент волнуется. Черное небо и надвигающаяся серость пугают его, пусть он и не видит опасности. Он ее чует… Пьющий кровь в полной силе.

— Приветствую, — ответила я. — Елена из Охотящихся в ночи. Это Марина, моя подопечная.

— Рад видеть, — прошелестела тьма. — Входите.

Спустя пару минут мы уже рассаживались в уютном прохладном зале. Дом-крепость отдавал пустотой, с нашего пути, из коридора, похоже, старательно уходили местные обитатели. Кроме главы дома и пары смутных теней, оставшихся снаружи, я никого не заметила. И старалась не вчитываться в следы, оставленные молодыми Пьющими кровь, еще недавно разгульно проводившими здесь каждые выходные.

Вздрогнув, я вынырнула из провала и уставилась на гладкое красно-коричневое дерево стола, за которым сидела, сложив руки, будто школьница-отличница.

«Невежливо!» — резко отчеканил в сознании голос Павла. Или Жерома… Кто из них больше занимался моим воспитанием, понять сложно.

Марина села по правую руку, нервно оглядываясь и терзая бахрому, бегущую по краю обитого богатой тканью стула. Павел расположился слева, хозяин — напротив. И все молчали, только моя подопечная громко и часто вздыхала.

Бывший учитель глянул на меня искоса и приказал:

— Докладывай.

Я уже забыла, насколько порой дотошен бывает черноглазый Пьющий кровь. Из меня вытрясли все подробности, мельчайшие детали происходящего, полное многообразие собранных фактов, гипотез, версий и предположений.

На плотном листе бумаги Павел вычерчивал сложную, одному ему понятную схему. Я невольно хмыкнула. Потянулась, обхватила молчавшую Марину за плечи. Подмигнула хозяину, чуть оскалившись.

— Ну так что? — произнес он. — Вы беретесь?

— Разумеется, — не отрываясь от схемы, буркнул Павел.

Голоден… Ничего, я это поправлю. Хорошо хоть никакой черной депрессии уже не чую, один только интерес и еще — озабоченность. Как же я соскучилась.

Потянув за собой девушку, тихо вышла в коридор.

— Марин, послушай, — заглянула я в тревожные глаза девушки, — займи хозяина минут на пять.

— Да я… — Она осеклась, уловив тихое грудное рычание. — Конечно.

— Хорошая девочка. — Я погладила ее по щеке. — Павел голоден, а голодный вампир…

— В-вампир?

— Конечно же. Мы уединимся… А потом Павел изложит план.

— П-план?

— Угу. — Я втолкнула девушку в кабинет, а Павел проскользнул мимо легкой призрачной тенью. Тяжелые створки мягко закрылись, отсекая нервный, сорвавшийся на писк, голос юной сирены.

И миг спустя я оказалась прижата к кирпичной стене. По оголенной шее гуляли тонкие губы, чуть царапались клыки, а сознание омывала одна-единственная, неимоверно горячая мысль: «Скучал…»

Резкая боль, слабость в ногах, сладкий вкус на зацелованных, мгновенно припухших губах, шепот:

— Идиотка… цела! Моя идиотка…

— Но как?.. — выдохнула я, едва осознавая, в чьих руках нахожусь. Мир плыл и растекался жаром желания, пульсируя в ритме сердца, заполошно бьющегося в груди. Струйка теплой крови сбегала по шее за ворот футболки. Губами собирая алую ароматную влагу, Павел прошептал, поняв вопрос: