Охотился лис на жаворонка…

Поклевка была крупной, но я понимал, что в силу своей натуры он, конечно же, не станет извиваться передо мной мелким бесом. Его надобно обхаживать.

– Вы просите совет? – ответил он, демонстрируя завидное самообладание. – Пожалуйста! Обратитесь в какое-нибудь крупное рекламное агентство. Они все устроят. С минимальными хлопотами для вас.

– Э, нет! – Я энергично взмахнул рукой. – Мы, сибиряки, привыкли действовать напрямую. Без лишних шестеренок.

– Чего же вы хотите? – Его глаза превратились в щелочки.

Я набрал побольше воздуха и решительно выдохнул:

– Игорь Анатольевич! Можно говорить с вами откровенно, по-мужски?

– По-мужски? – переспросил он, изламывая брови. – Разве я похож на дамочку?

– Хорошо! Так вот: мужской разговор. Игорь Анатольевич! Будьте посредником между питерской прессой и «Ингодой». Помогите раскидать эти сто миллионов между действительно популярными изданиями. И посодействуйте их оперативной публикации. На любых приемлемых для вас условиях.

Он нервно закурил и надолго задумался. Наконец крякнул:

– Хм! Предложение, что и говорить, интересное. Разумеется, у меня есть связи… Но хотелось бы быть уверенным, что ваша фирма, простите, не мыльный пузырь…

– Какой пузырь, если мы готовы заплатить наличными! Частично. Впрочем… – Я открыл свой «дипломат» и, пошуршав бумагами, протянул ему кипу документов. – Недавно у нас была аудиторская проверка. Здесь все данные: оборот, прибыль, поставки, штат… И расходы на рекламу тоже. Сто миллионов для нас – капля в море.

Справки были сработаны на совесть. И исполнены умело. Особенно впечатлял красочный логотип фирмы и множество печатей. Неужели Касаев не слышал, что при современной множительной технике нетрудно изготовить даже доллар, совсем как настоящий?

Он принялся перелистывать нашу «липу».

– Можете взять с собой на день-два, – предложил я.

– Идет! – Он сгреб справки в свой «дипломат», затем решительно поднялся: – Я сейчас…

Отошел он не далее стойки и вскоре вернулся, держа в каждой руке полусогнутыми пальцами по рюмке, а ладонями сжимая блюдце с двумя бутербродами.

– От нашего стола – вашему столу…

– Мне много, – вяло запротестовал я.

– Это же бренди, безвредный напиток. – Он расположился в своем кресле и со значением произнес: – По поводу вашего предложения, Дмитрий Сергеевич… Пока я вам ничего не отвечу. Должен подумать. Утро вечера мудренее, а я, видите ли, «жаворонок»… Но я хочу сказать о другом. – Он посмотрел мне прямо в глаза. – Мне почему-то кажется, что мы с вами подружимся. Независимо от того, приму я ваше предложение или нет. В чисто человеческом плане.

– Был бы счастлив иметь другом такого человека, как вы.

– Есть встречное предложение! – весело вскинулся он, протягивая свой бокал. – Почему бы нам не перейти на «ты»?

– Согласен.

– Мои друзья и коллеги называют меня Гариком. И мне это нравится. Я чувствую себя моложе.

– А я просто Дима.

– Ну что же, Дима, прозит!

– Чин-чин! – в тон ответил я, и мы чокнулись.

– Удивительный сегодня день! – Касаев отставил бокал. – Столько событий… Не-ве-роят-ных!

Я вдруг понял, что он захорошел. Перебрал норму. Вероятно, по дороге в кафе ему стало невтерпеж и он хлопнул стопку в ближайшей распивочной. У меня нет права следить за его рюмкой. Однако всякий разговор о делах надо отставить. Если, проснувшись завтра поутру, он вспомнит, что новый знакомый пытался что-то вынюхивать у него по пьяной лавочке, я отдалюсь от цели. Итак, переключаемся на другую тематику. Тем более что первые камни в фундамент уложены надежно.

– Да, удивительный, – согласился я.

– Представляешь, – увлеченно продолжал он, – сижу я у себя утром в редакции, вдруг звонок. С радио. Дескать, летом они использовали в нескольких передачах мои материалы и начисляли гонорар. Какие-то извинения насчет задержки, и вдруг: «Вы будете в четыре на месте? Мы пришлем кассира». Ну, думаю, розыгрыш. Кто-то решил похохмить. Сижу, работаю. Как раз нужно было срочно сдавать материал о проблемах метрополитена. И вдруг ровно в четыре открывается дверь, входит этакий замухрышка, сует мне ведомость, а следом выкладывает двести тысяч, каково?!

Ну, положим, не двести, а сто пятьдесят, подумал я, вслух же произнес:

– Не вижу ничего загадочного в том, что твои блестящие статьи прочитали по радио.

Он громко рассмеялся:

– Эх, Дима… Ты не представляешь, как в Питере воруют информацию друг у друга… Лопатят, перекраивают, компилируют, а после без зазрения совести выдают за свое. Да знаю я, знаю, что некоторые мои статьи раздергиваются на абзацы, только сроду мне за это не платили ни рубля! А тут – сто пятьдесят тысяч! – (Он даже на заметил, что проговорился.) – Да еще принесли на блюдечке с голубой каемочкой.

– Я, конечно, не знаю вашей журналистской кухни, но кое-какие соображения имею…

– Ну-ка, ну-ка!

– По-моему, на этом самом радио сейчас идет проверка. Они включали тебя в ведомости, но денежку получал кто-то другой. А тут – проверка. Они и переполошились. Поэтому, от греха подальше, решили рассчитаться.

Касаев посмотрел на меня с восхищением.