Охотничья луна (ЛП)

Я выглянула из-за угла как раз вовремя, чтобы увидеть, как волк трусит в сторону деревьев. С облегчением выдохнула. Ждать не придется. Только любитель или новичок выстрелит в оборотня в середине превращения. Объяснить существование наполовину человеческого, наполовину волчьего трупа слегка сложновато. Поверьте, я пробовала.

Хотя я всегда сжигала тело, никогда неизвестно, кто внезапно набредет на меня, пока костер будет пылать. Всегда лучше дождаться завершения превращения в волка, и только потом стрелять.

Но потраченное на бездействие время может причинить вред здоровью. К счастью, я наткнулась на быстро изменяющегося оборотня — либо упорно старается, либо просто очень стар. Не такой крупный, как обычный самец, но определенно волк, а не собака. Даже у крупных собак головы меньше, чем у волков, вот в чем разница между сanis familiaris и сanis lupus.

Пока вой во тьме утихал, волк устремился к лесу. Я позволила ему добраться до деревьев и последовала за ним. На мое счастье, пока я короткими перебежками пересекала улицу, ветер дул в лицо. Но волки все равно обладают превосходным слухом, а оборотни слышат ещё лучше, поэтому мне не хотелось подбираться к противнику слишком быстро и слишком близко.

Но и сильно отставать тоже не хотелось. Перейдя на бег трусцой, я вскоре оказалась в прохладе и темноте лесной чащи.

Городские огни Кроу-Вэлли тут же поблекли, а воздух стал холоднее. Я родилась в Канзасе, где деревьев очень мало, и лес до сих пор меня завораживал. Хвойные исполины — такие же древние, как и некоторые из существ, на которых я охотилась — росли так плотно, что сквозь чащу было сложно пробираться. Наверное, именно поэтому многих волков, как и оборотней, тянуло на север.

Глаза быстро привыкли к сумраку, и я с оружием наготове поспешила за пушистым серым хвостом. Я делала так уже множество раз и давно уяснила, что убирать оружие нельзя. Я не Уайетт Эрп [1]и не собиралась накликать на себя оборотня. Они двигаются быстрее плевков и выглядят в два раза омерзительнее.

Шорох слева заставил меня замереть и резко развернуться в ту сторону. Затаив дыхание, я прислушалась и всмотрелась в темноту. Не слышно ничего, кроме ветра, и видно еще меньше. Остановилась на прогалине — неяркое мерцание луны давало совсем слабое освещение.

Я развернулась и, моргая, поспешила вперед. Где же тот хвост? Передо мной не было больше ничего, кроме деревьев.

— Сукин…

Низкий рык стал единственным предупреждением, прежде чем что-то врезалось мне в спину, обрушив лицом в грязь. Пистолет улетел в кусты. Сердце колотилось так быстро, что я не могла думать.

Сказалась подготовка, и я схватила волка за загривок и перебросила через плечо прежде, чем он успел меня укусить. Если есть хоть что-нибудь, что я ненавижу больше жизни, то это жизнь в мохнатом обличье.

Волк рухнул на землю, взвизгнул, извернулся и вскочил на лапы. Я использовала выигранные секунды, чтобы присесть и вытащить из ботинка нож. Поэтому я и ношу высокие ботинки даже в летний зной — сложно ведь спрятать нож в кроссовке.

Опрокидывая волка на землю, я вырвала у него несколько клочьев серой шерсти, и теперь она летала по ветру. Зверь зарычал. Бледно-голубые и слишком человеческие глаза сузились. Он разозлился, и поэтому не стал лишний раз задумываться перед прыжком.

Зверь сбил меня с ног, но, падая, я вонзила в грудь волка клинок до самой рукоятки и провернула его.

Из раны вырвались языки пламени. При контакте с серебром у оборотней возникала такая реакция. Отчасти поэтому я предпочитала убивать их на расстоянии.

Волк оскалился. Несмотря на жар и кровь, я не выпускала нож, и пока монстр умирал у меня на руках, я смотрела, как его глаза превращаются из человеческих в волчьи. Странно, что мне так и не удалось привыкнуть к этой предсмертной перемене.

Легенды гласят, что после смерти оборотни возвращаются в человеческое обличье, но это неправда. Они не только остаются волками, но и теряют последний оплот человечности, отправляясь в ад — по крайней мере, я надеюсь, что они уходят именно туда.

Когда огонь погас, а волк перестал дергаться в агонии, я сбросила с себя труп и выдернула из раны нож. И тут увидела кое-что тревожное.

Убитый мною волк оказался самкой.

Я огляделась в поисках самца, за которым изначально пошла. Я была уверена, что тень из переулка принадлежала мужчине. Неужели я пошла за волком, который появился с другой стороны?

Тот ли это волк? Или же оборотень из города следил за самкой, так же как и я? Если так, то он атаковал бы одновременно с ней. Они не могут удержаться. Еще одна загадка. И почему я не удивлена?

Я вытащила из кустов пистолет, почистила травой нож и сунула его обратно в ботинок. Вытерла окровавленные ладони о джинсы — уже перепачканные, как и рубашка, но вся одежда хотя бы была темной, а в сочетании с менее чем светлым небом — способной скрыть происхождение пятен.

Ладони горели. Быстрый осмотр показал, что они воспалены, но не обожжены, поэтому я забыла о них и продолжила стандартную процедуру ягер-зухеров — собрала костер, чтобы избавиться от трупа.