Охотничий дом

Среди друзей я была не лидером, а, напротив, аутсайдером. Уверена, люди часто недоумевали, что эта серая мышка делает рядом с такой, как Миранда. Но в дружбе, как и в любви, противоположности притягиваются. Экстраверт и интроверт, инь и ян.

Было бы очень легко проникнуться неприязнью к Миранде. Бог наградил ее и красотой, и деньгами. У нее такая невероятная фигура, что она выглядит «дурным, нереальным примером для юных девушек», как будто ее подправили в фотошопе. Кажется несправедливым, чтобы у такой худышки была грудь такого размера, – разве она состоит не из жира? И густые, возмутительно блестящие белокурые волосы и зеленые глаза… думаю, в реальной жизни больше ни у кого нет таких по-настоящему зеленых глаз, кроме как у Миранды. Она из тех, кого вы сразу назвали бы сукой. И она определенно может ею быть.

Но, несмотря на свои порой деспотические манеры, Миранда может быть и очень доброй. Когда мои родители разводились, она постоянно зазывала меня к себе, чтобы я отвлеклась от ругани дома. А когда в последнем классе мой тогдашний парень Мэтт бесцеремонно бросил меня ради хорошенькой и популярной Фрейи, Миранда не только утешала меня, но и распустила слух, что у него хламидиоз. А когда мне не на что было купить платье для Летнего бала в колледже, она тут же дала мне свой самый роскошный наряд – платье-футляр из серебристого шелка.

Сегодня в поезде я открыла глаза и увидела, что Миранда на меня смотрит. Эти зеленые глаза. Такие цепкие, оценивающие. И задумчивые, будто она пыталась что-то понять. Я тут же притворилась, что снова уснула. Иногда мне кажется, что Миранда, знающая меня так давно, научилась читать мои мысли и ей достаточно просто пристально посмотреть на меня.

Мы с ней дружим гораздо дольше, чем кто-либо из нашей компании. С младшей школы в Сассексе. Две новенькие девчушки. Одна уже золотая, сияющая деньгами – ее перевели из частной школы неподалеку, когда родители решили, что она должна «приложить усилия» (и думали, что государственная школа увеличит ее шансы поступить в Оксфорд). Другая – с мышиного цвета волосами, в болтающейся на тощем теле школьной форме из магазина подержанных вещей. Золотая девочка (ставшая популярной в первое же утро) жалела ее, старалась сесть рядом на собраниях. Она сделала из мышки свой проект, позволила ей почувствовать себя своей, не такой одинокой.

Я так и не узнала, почему она выбрала меня в лучшие подруги. Потому что она именно выбрала, мне почти ничего не пришлось делать. Но, с другой стороны, Миранда всегда любила экстравагантность, любила бросать вызов людским ожиданиям. Многие девочки выстраивались в очередь, чтобы заслужить ее дружбу, до сих пор помню. Такие волосы – белокурые и блестящие – выглядели ненастоящими. Ресницы до того длинные, что однажды она получила от учителя замечание за то, что накрасилась, – ну разве справедливо! Настоящая грудь в двенадцать лет. Она была спортивной, умной, но не слишком умной (хотя в школе для девочек успехи в учебе вовсе не такой уж недостаток, как в смешанной).

Девочки не могли этого понять. Зачем ей дружить со мной, когда она могла дружить с ними, с любой из них? Видимо, с ней что-то не так, раз у нее столь «странный» вкус. Она могла бы править школой, как королева. Но Миранда не была в школе оглушительно популярна – скорее всего, из-за дружбы со мной. Впрочем, парням на вечеринках, куда мы ходили, став подростками, было плевать. Меня никогда не приглашали в гости к ученикам из мужской школы или на пляжные вечеринки. Миранда могла бы уже оставить меня. Но она всегда брала меня с собой.

Этих воспоминаний я стыжусь больше всего. Схожий стыд я ощущала, оставаясь на ночь в ее красивом эдвардианском доме, когда мне хотелось стащить на память какой-нибудь небольшой трофей. Что-нибудь маленькое, пропажу чего Миранда едва ли заметит, – заколку или пару носков с кружевной оборкой. Просто чтобы у меня было что-то красивое, на что я могла бы смотреть в моей тесной бежевой спальне нашего типового дома, где на стенах пятна, а ставни едва держатся.

* * *

Около восьми в дверь постучали. Всего лишь Ник и Бо, слава богу. Я-то решила, что это Миранда. Мы с Ником познакомились на Неделе первокурсника и с тех пор дружим. Все горести и радости университета прошли вместе.

Они вошли, огляделись.

– У тебя домик в точности как у нас, – сказал Ник, – только поменьше. Но порядка гораздо больше… Бо уже везде раскидал свои шмотки.

– Эй, – возмутился Бо, – просто я не беру в поездки три одинаковых костюма.

Это даже не преувеличение. Ник из тех людей, кто носит добровольную униформу: накрахмаленная белая рубашка, темные джинсы из селвидж-денима и ботинки чукка. Бывает элегантный пиджак и, конечно, всегда его фирменные очки от Cutler & Gross в черепаховой оправе. Он каким-то образом умеет это подать. На нем все выглядит стильно, солидно, хотя на человеке попроще, наверное, смотрелось бы заурядно.

Мы сели в мягкие кресла напротив кровати. Бо принюхался.

– А еще тут изумительно пахнет. Чем это?

– Я принимала ванну.