Охотник

Себастьян искоса на нее поглядывал, размышляя, правильно ли поступил, не убив ее еще там, в спальне. С другой стороны, она тоже его не убила, хотя могла, забыв на время о своих глубоких чувствах к нему. Значит, не врет, он ей еще нужен. С охотником ее связывала личная история, пророк же являлся ее природным врагом. Ведьмы – существа независимые, гордые, свободолюбивые, они всегда рассчитывали только на себя. Бродяга же многих из них склонил на свою сторону, открыв источник новых заемных сил. Это и не нравилось Сильве, она понимала, что за все чужое когда-то придется рассчитаться сполна…

В комнату забежал запыхавшийся Шелтон – он лично проверял первичные доклады от своих людей внизу – и сообщил:

– Записка от колдунов. В воздухе присутствует нечто странное, они не могут понять, что именно, но, по их словам – ясное предчувствие надвигающейся грозы. Но небо чистое.

– Он близко, – удовлетворенно кивнула Сильва. – И он силен, как никогда!..

– Охотники совместно со стражей выследили двух перекидышей, – продолжил доклад лейтенант. – Они попались с поличным, когда изменяли свои тела в квартале отсюда. Убиты на месте! Тела увезли в морг корпуса.

– Хорошо. Не терять бдительности! Это только начало.

– Через южные ворота в город пытались проникнуть три ведьмы. Их сумели опознать и захватить. Мы потеряли пять человек.

– Это вам еще повезло, – флегматично вставила Сильва. Шелтон бросил в ее сторону обжигающе холодный взгляд, который ведьма проигнорировала.

– Всего арестовано больше пятидесяти человек. Они вели себя тихо, не привлекали внимания, явно чего-то ждали – может, условного сигнала, но колдуны и охотники указали на них. Некоторые сопротивлялись, выкрикивали непонятные лозунги, напали на стражников. Есть убитые, раненые.

– Всех раненых щедро наградим. Семьям убитых денежное вознаграждение, вдовам – пожизненные пенсии, детям – гарантированное место в страже. Но это после.

Шелтон вышел. Себастьян напряженно всматривался в окно, пытаясь отыскать взглядом фигуру бродяги. Да, он видел его лишь раз в темноте и в маске, но отчего-то не сомневался, что узнает. Сильва же, напротив, расслабилась, прикрыла глаза и будто прислушивалась к чему-то далекому.

За полчаса до полудня заиграли трубы, солдаты стали теснить людей, расчищая место на площади, а еще через несколько минут одна за другой на площадь въехали с десяток карет. Пажи в парадных ливреях, стоя навытяжку на запятках, и, как только кареты остановились перед подиумом, тут же соскочили на землю, чтобы услужливо открыть дверцы.

Солдаты ловко отгородили толпу от высокопоставленных особ, резко пресекая любую попытку прорваться ближе.

Первым из кареты, важно задрав подбородок кверху, ступил на ковровую дорожку Ламберт X. Толпа, увидевшая короля, дружно взревела от восторга. Ламберта в народе все же традиционно любили.

Следом за королем на свет выбрался его святейшество. Его почтительно придержали под руки два молодых священника. Толпа приветственно зашумела, впрочем, достаточно одобрительно. Пьетрианни нарисовал в воздухе знак пятиконечной звезды, благословив таким способом всех собравшихся разом.

За ним появился канцлер. Вот тут раздались возгласы совсем иного толка. Солдаты приложили множество усилий, раздавая тычки прикладами ружей по особо болезненным местам недовольных сограждан, чтобы заставить их закрыть рты. Все же некоторые из горожан искренне радовались Гроу, что и пытались выражать громкими криками, но им за это, надо признать, исправно платили из казны.

В других каретах прибыли придворные и приглашенные к проповеди гости. Рошаля видно не было. Слуги быстро накрывали на помосте столы. Еще не хватало, чтобы кто-то из важных господ, почувствовав голод, не смог бы немедленно его утолить.

Под одобрительные крики толпы распорядители откупорили трехсотлитровые бочки вина, из которых теперь наполняли кружки всем любителям бесплатных угощений, коих выстроилась огромная очередь. За королевский счет, как известно, пьют все, даже мертвецы и младенцы!

Высокие персоны степенно рассаживались по местам, слуги разносили закуски и вина, телохранители не теряли бдительности, зорко оглядывая окрестные крыши на предмет потенциальных убийц, агенты рыскали по площади с той же целью, Себастьян ждал.

Городские часы на башне пробили двенадцать раз. Едва смолк гул от последнего удара, вновь заиграли трубы, привлекая внимание людей, и, как только шум на площади стих, со своего кресла поднялся Пьетрианни, шагнул вперед и раскинул руки в стороны в приветственном жесте.