Охотник

Один из лесорубов, кажется, Перн, подчиняясь повелительному взгляду, неохотно выложил на стол нечто, завернутое в тряпицу. Себастьян осторожно развернул ее. Топор на вид казался самым обычным, только острейшее лезвие слегка поблескивало. Впрочем, это солнечные блики играли на стали.

– Я заберу его, – констатировал охотник. Два лесоруба недовольно загудели, впрочем, протестовать воле Себастьяна ни один так и не решился.

Между тем, Брик распахнул глаза и захихикал, после чего скорчил рожу и заявил:

– Ноженьки мои, ноженьки! Обезьяна будет довольна!

Сказал и умер. Трактирщица заплакала. Лесорубы угрюмо толпились вокруг стола, не зная, что делать дальше.

– Косматый тоже что-то говорил про обезьяну, – заявил Перн, – только я не понял тогда, о чем он…

– Похороните беднягу, – приказал Себастьян. – Если у шерифа или стражи возникнут вопросы, скажите, что произошел несчастный случай. Я буду тому свидетелем!

Он так же аккуратно завернул топор обратно в тряпицу и сказал Розе, смирно сидевшей за своим столом:

– Мы уезжаем!

Она тут же подскочила на ноги, нисколько не сомневаясь в праве Себастьяна распоряжаться ее жизнью.

Охотник забрал из комнаты свои вещи, тщательно упаковав топор в одну из седельных сумок. Его познаний в ворожбе для этого случая было недостаточно. Нужен настоящий эксперт, который сможет заглянуть в сущность предмета. Возможно, лучше всего его просто уничтожить. Так охотник и решил поступить. Волшебный топор – опасная штуковина. Уже три человека пали его жертвой, поэтому лучше к нему без необходимости даже не прикасаться. В корпусе с самого начала вдалбливали в головы воспитанников, что волшебные вещи требуют особого уважения. А непонятливых глупцов они наказывают самым жестоким образом. Что и продемонстрировал топор лесорубам.

Весь оставшийся путь до Крепкого Себастьян размышлял о сущности бродяги, но так и не пришел к определенным выводам. По всему выходило, что он великий колдун, но, с другой стороны, из Благодатного его выгнали пинками самые обычные горожане… правда, крепко поплатились за это позже.

И все же он умудрялся проворачивать такие вещи, которые не под силу почти никому. Взять под контроль две деревни, к примеру. С топором история выглядела проще. Волшебных вещей в мире много, и время от времени появляются новые. Колдуны так шутят. Создают с виду полезный предмет, обладающий не только ярко выраженными свойствами, привлекающими потенциальную жертву, как мотылька к свету, но и особым секретом, ради которого все и затевается. В данном случае топор рубил руки-ноги, а то и голову своему владельцу, наказывая того за лень и жадность. Только вот слова жертв об обезьяне… бродяга не мог им поведать ничего подобного, значит, сам топор общался с хозяевами, внушая им подспудно новые мысли и идеи. Нет, топор нужно уничтожить при первой же возможности!

Город Крепкий издали выглядел внушительнее Благодатного. Высокие стены, стражники на башнях, множество дорог, ведущих во все стороны, по которым двигались всадники, повозки, обозы и просто пешие путники. Конечно, до столицы с ее миллионным населением городку было далеко, но он старался держать собственный стиль.

Дорога, по которой ехали охотник и девочка, была малолюдна, но у ворот все же скопилась изрядная очередь. Себастьян, конечно, и не подумал встать в хвосте, а обогнул повозки, подъехав прямиком к паре стражников, взимавших въездную пошлину. Один из стражников как раз торговался с хозяином обоза о сумме въездной пошлины, никак не сходясь в конечной цифре.

Второй лениво преградил путь Себастьяну, качнув пикой. Солнце лениво играло бликами на его нечищеном шлеме, сам стражник выглядел молодо, но уже имел внушительный животик.

– Стоять! Куда? – спросил он охотника. – Тут очередь, господин хороший.

– Королевская охота, особый корпус, – представился Себастьян, считая, что этим дальнейшие вопросы исчерпаны.

– И что? – не понял стражник. – Пошлина для всех едина! Плати и проезжай. За себя, за девку да за животину.

– За лошадь тоже? – радостно удивился охотник.

– Конечно, а как ты думаешь? Лошадь твоя гадит? Гадит! А убирать это кто должен? Специально нанятые люди, правильно. А платит им кто? Городская казна. А там деньги откуда берутся? Точно, пошлины и налоги!

Объяснение, по сути, казалось логичным и обоснованным, но Себастьян крепко сомневался, что все до последней монеты поступает именно в казну, а не оседает, к примеру, в карманах доблестных стражников.

– Допустим, – согласился охотник. – За лошадь платить надо, согласен. А люди?

– А что люди, не гадят, что ли? – не понял стражник. – Золотари нынче цены дерут, будь здоров! – да с такой внутренней обидой он произнес эти слова, что Себастьян всем нутром прочувствовал коварство золотарей и душевную боль честного сборщика податей.