Охотник

– Где она? – раздался громоподобный голос, и солдаты, перекрывавшие зевакам дорогу, разлетелись в стороны, как котята.

Офицер патруля схватился было за меч, но Себастьян придержал его руку.

К бездыханному телу подбежал крупный – нет, огромный – мужчина лет пятидесяти, с плечами настолько широкими, что на них можно было удержать падающий дом, а густые его усы угрожающе топорщились в стороны.

Он легко подхватил тело несчастной девушки на руки, сделал по инерции два шага вперед, внезапно упал на колени и глухо зарыдал.

– Доченька моя!.. Как же так?..

За ним следом, так же просто отодвинув солдат патруля, подошли несколько крепких мужчин. Все они были немолоды, все держались уверенно. Виконт и его люди, много лет воевавшие вместе, уже давно ставшие одной семьей. Конечно, они не могли оставить своего господина в столь скорбный час.

– Виконт Виран, – негромко позвал охотник. Старый солдат поднял глаза, полные слез, на Себастьяна. – Увезите вашу дочь домой, ей здесь не место!

Виран словно опомнился. Он одним рывком поднялся на ноги, не выпуская погибшую девушку из рук. Охотнику он не ответил, шагнув вперед. Кто-то из его людей накрыл тело бедняжки плащом.

– Господин охотник? – один из них приотстал на несколько шагов. – Вы расследуете это дело?

– С недавних пор, – нехотя подтвердил тот.

– Ваше имя?

– Охотник специального корпуса Себастьян. Бляха номер семнадцать.

– Меня зовут Борхе. Прошу вас, держите нас в курсе. Господин виконт так любил свою дочь! Он захочет отомстить!

– Как и все отцы, потерявшие ребенка, – кивнул Себастьян. – Поймите, господин Борхе, дело крайне запутанное. Пока ничего не ясно!

– И все же, – кивнул тот, – будьте так любезны!..

– Несомненно, – вежливо раскланялся охотник. Как же он не любил вести расследования в столице, где каждый мнил себя пупом вселенной и пытался командовать охотниками, несмотря на особый статус корпуса. Впрочем, старый виконт и его верные люди еще могут понадобиться, поэтому Себастьян добавил: – Мне потребуются сведения о госпоже виконтессе. Можем мы поговорить?

– Да, через пару часов. Я приеду в корпус.

– Лучше я подъеду к вам!

– Как пожелаете, спросите сразу меня. Боюсь, господин виконт вряд ли найдет в себе желание беседовать с кем-либо…

– Конечно, так и поступим…

Еще раз раскланявшись, они распрощались, и Себастьян отправился в корпус, дав наказ патрульным опросить местных жителей: мало ли, вдруг кто-то что-то да заметил, а ему самому тут делать было больше нечего.

Когда он отъезжал, на место происшествия прибыл отряд всадников – агенты канцлера. Убийства все еще пытались расследовать обычными методами, но Себастьян был уверен, что ничего у них не получится. Запах магии не оставлял в этом сомнений.

Смерти девушек он, как и все плохие происшествия последнего времени, связывал исключительно с бродягой, тем более что и начались они практически сразу после его прибытия в Шандор. Только вот доказать ничего охотник не мог. Бродяга вновь, как и в Лодаре, растворился в городе. Никто его не видел, никто о нем ничего не знал. Зато агенты канцлера собирали многочисленные доносы о новом проповеднике, да на стенах ночами стали рисовать страшную морду с оскаленными клыками – обезьяну. Культ набирал последователей, но скрытно, очень осторожно. И о проповеднике многие слышали, но вот лично, кого бы ни допрашивали, никто его не видел. Как тень: вроде есть и вроде нет…

Ворота Себастьяну открыли без вопросов. В корпусе его знали все, от самых свежих новичков до старожил. А кто забыл, тому пришлось вспомнить. Знали и даже уважали, хотя и относились настороженно. Вся эта история с постоянными опалами выглядела со стороны подозрительно. Ведь, скажите на милость, кто будет отсылать одного из лучших охотников – незаменимого специалиста, – если на это нет веских причин? Значит, провинился, сделал что-то не то, подвел…

Поэтому с ним не знали, как себя вести, слегка кивали в знак приветствия – не больше. Себастьян не обращал на это внимания. Он привык за годы, что братья-охотники держат дистанцию, и его это полностью устраивало. Те, чье мнение он ценил, своего отношения не переменили.

Купер встретил его кислой физиономией. Он сидел за столом, полностью заваленным бумагами, а копаться в донесениях бывший воспитанник приюта очень не любил, хотя в силу своей должности и обязан был этим заниматься. Взлетел Купер высоко – стал правой рукой Рошаля по всем столичным делам, – вот только, по мнению Себастьяна, квалификацию охотника постепенно утрачивал, все больше переходя на канцелярскую работу. И это Купер – неистовый Купер, как многие его называли в прошлом. Человек без страха.

– Еще одна? Уже знаю! Доложили. Есть зацепки?

Себастьян покачал головой:

– Нет, все то же самое. Никаких следов. Горло перерезано, лицо потрескалось, кровь слита, тело брошено в безлюдном месте. Никто ничего не видел.

– Вот ведь… – Купер грязно выругался. – Пять жертв! Пять мертвых женщин, и все красотки, одна другой краше! Убивал бы хоть страшненьких, так нет же, лучших выбирает!

– Я его найду! – пообещал Себастьян.