Охотник

Аксель действительно припомнил, что несколько лет назад газеты пестрели восторженными заголовками о грандиозности технического прогресса и торжестве человеческого гения. «Человек пронзает гору» – и еще что-то столь же пафосное. Со временем заголовки становились скромнее, статьи короче, пока не превратились в совсем лаконичную заметку с пояснениями: «Грандиозное начинание, потрясающее воображение – постройка железной дороги сквозь северный хребет – было отложено на неопределенное время, – писал журналист, – строители столкнулись с непредвиденными трудностями еще на стадии проектирования, и, дабы не вводить город в непосильные расходы, магистрат решил заморозить амбициозный проект. Представители администрации сообщили, что от его воплощения не отказались, но для того, чтобы всемерно оценить все риски и выгоды, потребуется еще некоторое время. Однако не будем заранее унывать, дорогие читатели. Может быть, уже наши дети будут путешествовать по железной дороге на запад, чтобы своими глазами увидеть нетронутую природу западных лесов». С последним журналист явно переборщил – не так уж трудно было при желании эту природу лицезреть и без железной дороги. На противоположный от Пенгверна склон выходили несколько гномьих пещер, и Аксель даже помнил рассказы отца, который в молодости, еще до знакомства с матушкой, путешествовал туда по каким-то инженерным делам. Тем более что еще дальше на западе эти леса заканчивались болотами, в которых жили гоблины, а еще дальше был океан, на берегу которого стояли несколько городов, в которых жили преимущественно гоблины, но хватало и других разумных, и откуда некоторые пенгвернские купцы, из самых отчаянных, правда, возили тамошние товары, обходя западный кряж гораздо южнее, морем. Большая часть этих товаров оседала в орочьих степях, но некоторые доходили и до Пенгверна.

Избавившись от веревок, Аксель растер затекшие конечности, и они с Карой продолжили путь. Удивительная легкость, которую ощущал юноша, пока лежал, куда-то исчезла – идти оказалось сложно, ноги дрожали, а голова слегка кружилась. Ученик охотника надеялся, что это последствия удара по голове или следы воздействия наркотика, а не результат длительной голодовки. Кару он спрашивать не стал, чтобы не смущать – девушка умолчала о том, что ей пришлось ударить Акселя, и он, хоть и догадался (трудно не заметить шишку на голове, которая никак не могла появиться в результате падения), тему поднимать не стал. Через несколько минут он привык к слабости и больше не обращал на нее внимания.

Голова у Акселя тоже успела пройти к тому времени, как друзья наткнулись на первое ответвление в тоннеле, достаточно большое, чтобы по нему пройти. Широкая расщелина в стене отходила от основного тоннеля под прямым углом – в нее можно было войти, не нагибаясь и не поворачиваясь боком.

– Как считаешь, мы должны ее проверить? – неуверенно спросила Кара. Аксель заметил, что последнее время она идет уже не так бодро, обострившийся слух подсказал, что дыхание у девушки участилось, а в те минуты, когда она шла впереди и Аксель наблюдал за ней, он видел, что она сильнее, чем раньше, бережет ушибленную руку. Она восприняла возможность остановиться ненадолго, чтобы решить, продолжать ли движение по основному туннелю с облегчением, и теперь стояла, облокотившись на стену. «Нужно забрать у нее хотя бы рюкзак», – решил юноша.

– Не знаю, – ответил он. – Здесь вполне можно пройти большой группой, если двигаться по одному. Сомневаюсь, конечно, что выход – там, – он кивнул головой в сторону проема. – Но проверить надо.