Охотник

— Только немного, да?

— Совсем чуть-чуть. Не обольщайся. У тебя пока что постельный режим.

— Это приказ?

— Всегда, Россо, — я щелкнула его по носу. — Всегда.

— Всегда, — он притянул меня к себе, крепко обняв, — мне нравится, как это звучит.

— Прекрасно. А теперь ты идешь в постель, — я поцеловала его в щеку и встала, протягивая руки.

Но он поднялся сам. Упрямый маленький ублюдок.

— Ты пойдешь со мной?

Я уставилась на него.

— Не для того, о чем ты подумал.

— Вообще, я хотел вздремнуть, но хорошо, если ты хочешь меня раздеть и...

— Хантер.

— Что?

Я улыбнулась.

— Заткнись, придурок.

Он тоже улыбнулся.

— Ладно. Посплю. Но потом я собираюсь помочь тебе восстановить империю, которую ты решила украсть. Лежа в кровати, разумеется. Служа верой и правдой твоей замечательной заднице.

Я обхватила его за талию и помогла пройти по коридору.

— Мне не нужно об этом беспокоиться, верно?

— Не волнуйся, — он положил руку мне на плечи и прислонил к себе со здоровой стороны. — Я помогу тебе с этим.

— Даже не думай отплатить мне сексом.

— Кто говорил о сексе? — он остановился возле лестницы и посмотрел на меня сверху вниз. — Я не могу заняться с тобой сейчас сексом, если только ты не хочешь крови на простынях.

— Тогда о чем ты говоришь?

Он усмехнулся.

— Я не могу пользоваться членом, но могу использовать рот. Тебе только нужно, ну ты понимаешь, — он подмигнул.

«Сесть на мое лицо», — сказали его глаза.

Я вздохнула.

Это будет долгое выздоровление.

Эпилог. Хантер

Три месяца спустя.

Ее волосы раскинулись по светло-серой подушке, спутавшись от того, что она бесчисленное количество раз за ночь проводила свозь них пальцами. Ее телефон практически разрывался из-за того, что ожидалась поставка большой партии наркотиков, и, в конце концов, я встал и сказал им позвонить консильери, чтобы он решил это дело, потому что девушка была измотана.

В конце концов, мой отец не хлебнул того дерьма, которое досталось Адриане. Не то чтобы она терпела, но большую часть времени была слишком милой, чтобы сказать людям отвалить от нее.

Как и она, они считали, что Эдди необходимо заслужить их уважение, хотя я и видел его в их глазах, когда они смотрели на нее.

Ей двадцать три, но она заняла ту роль, которой боялись большинство пятидесятилетних мужчин. Да, ей помогали, но именно она принимала все решения.

По крайней мере, она их передавала. Она назначила всю семью, от консильери до капо. Никто не возражал ей и не спорил.

Меня она тоже сместила с должности.

Через три дня после того, как я покинул больницу, у меня был настолько жуткий сон, что я голыми руками изорвал постельное белье. Она потребовала, чтобы я рассказал ей, почему так плохо сплю. Один раз она тихо плакала от той боли, которую я чувствовал, и решила прекратить это все.

За исключением ситуации «убей или тебя убьют», я теперь буду стрелять только по оленям. И только тогда, когда мне разрешат.

Это должно сработать. Мы все обсудили, и по большей части сны ушли. Кроме одного, в котором я теряю ее.

Не думаю, что он когда-нибудь исчезнет.

Да, я больше не киллер, но она повысила меня до своего уровня.

Босса.

У меня не было выбора. Она чуть ли не силой засунула мою задницу в самолет две недели назад, в котором мы прилетели в Лос-Анжелес, и протащила меня по проходу.

Что ж, может я и противился ее решению. Мы будем заботиться друг о друге и продолжим дело. По ее словам мы слишком многое пережили вместе, чтобы организовывать какую-нибудь красивую церемонию, на которой, будем честными, кто-то по обыкновению должен умереть.

С этим не поспоришь. Существовала извращенная традиция, по которой на каждой свадьбе в семье Романо кто-то обязательно умирал. Наша свадьба ее нарушила.

Я нежно коснулся бриллиантового колечка на ее пальце. Оно было простым и понятным, как она. На самой свадьбе кольца не было, оно появилось позже, когда мы пошли по магазинам.

— Хватит на меня пялиться, — пробормотала Эдди и отмахнулась от моей руки. Она повернулась ко мне с затуманенным взглядом и убрала с лица волосы. — Опять звонят, черт возьми? Потому что я их всех пристрелю, если да.

Я усмехнулся.

— Нет. Просто хотел посмотреть на свою жену.

— Скажи «жена» еще раз. Давай. Я тебе разрешаю, — она впилась в меня взглядом. — У меня есть имя, и последний раз, когда я смотрела, это было не «жена».

— Жена Босса?

Она не отвела взгляд.

Я рассмеялся и накрыл ее рот своим. Она смягчилась и с энтузиазмом ответила на поцелуй, когда я сплел наши языки. Эдди водила по моей спине руками, дразня ноготками чувствительную кожу.

— Ну, серьезно, — пробормотала она, когда я скользнул губами вниз по шее. — Они правда звонили?

Я застонал, остановился и взглянул на нее.

— Это единственный раз, когда я собираюсь произнести его имя в нашей постели. С Гайджем все будет хорошо. Уверен, он со всем прекрасно справится. Он помогал при последней контрабанде и теперь сам ею управляет. Он теперь твой капо и знает, что партия на границе.