Охотник

– Подожди, – встрепенулся отец, отвлекшись от голубого экрана телевизора, импорта из Франции. – Когда мы у тебя были недавно, ты нас еще в ресторан пригласил. Там к тебе такая девушка красивая подходила. Не она ли?

– Она, – улыбнулся я. – Быстро вы ее вычислили.

– Что там вычислять было, она единственная, с кем ты встречался и разговаривал при нас, – встрепенулась мама. – А красивая была, тонкая, как тростиночка.

– Это да. Как я уже говорил, встречаемся мы полгода.

– А жениться собираетесь? – мечтательно спросила мама. – Очень красивая девушка. Детки будут красивые.

– Пока не знаю, – попробовав салат, невнятно ответил я.

– Может, дети будут?

– Мне троих хватает, хотя я не против мальчика.

Последнее я буркнул совсем тихо.

– А почему ты нам не сказал, что у тебя девушка есть? – продолжила допытываться мама.

– Мам, если бы я тебе про всех своих девушек говорил, у тебя бы страниц в блокноте не хватило. Чего зря говорить? К тому же в данной ситуации это, наоборот, хорошо. Всё, что происходило за последние дни, ее никак не коснется. Никто о ней не знает, Никулин только и Лев Лесенко с женой. Ходили вместе как-то на один концерт.

– Но ты нас познакомишь? – уточнила мама.

– Чуть позже, хорошо?

– Хорошо, – вздохнула она.

– Сейчас все внимание! Вы, как я вижу, закончили ужинать, я хочу сказать вам вот о чем. У меня появились срочные дела, которые надо решить, поэтому сразу извиняюсь, но я исчезну на несколько недель. Дочки останутся у вас, пока я не вернусь. Это необходимо, и расспрашивать о причинах не надо. Поэтому добавлю, когда Толик, как и вчера, увезет бабушку с дедушкой домой, я уйду. Охрана снаружи об этом знать не должна. Бать, я тебе потом отдам письмо, передашь старшему, когда они обнаружат мое исчезновение, а так старайтесь вести себя так, как будто я дома, но болею. Говорите всем, что с постели не встаю. Охрану проинструктируют. Мне нужен надежный тыл. Я могу на вас надеяться?

– Я отвечу за всех, сын, – встав, сказал отец. – Раз для тебя это так важно, то ты можешь рассчитывать на нас. Мы же твоя семья, мы тебя не подведем. Не волнуйся.

Остальные подтвердили слова отца.

– Выберете сами, кто вместо меня будет болеть и лежать в постели, подобная кукла должна быть обязательно. Мама, сделай мне бутербродов с собой. Через час я ухожу.

– Хорошо, – тихо ответила мама. Спустившись вниз, я стал собираться. Старый мой фибровый чемодан, в котором отец хранил рыболовные снасти, был принесен из сарая и наполнен вещами. На дно положил наган и узелок с двадцатью патронами. Из денег у меня было с собой полторы тысячи. Подумав, я отделил пятьсот рублей, решил оставить их родителям. Остальное убрал в карман. В чемоданчик же ушел и узелок с продовольствием, что заготовила мама.

Прихватив чемодан, я поднялся наверх и, поставив его у вешалки, подошел сзади к маме (она возилась у плиты) и, поцеловав ее в макушку, сказал:

– Пора.

Попрощавшись со всеми, дождался, когда Толик и бабушка с дедушкой сядут в машину и начнут выезжать со двора, я тихо выскользнул через окно с другой стороны дома и, поскрипывая молодым снежком, через огороды направился к соседним участкам.

– Вот и началась моя охота, – пробормотал я, потрепав по холке сторожевого пса, что бегал по участку соседей и, отодвинув доски в заборе, выскользнул на параллельную улицу.

Через пять минут я скрылся в ночной темени улиц Киева, редко где освещаемого фонарями. Начавшийся снежок заметал мои следы.

Искать меня вряд ли будут. Я действую в интересах конторы. К тому же когда еще обнаружат? Отец должен утром выйти и сказать, что я заболел. Ночной горшок будут выносить. Мама – бегать с тревожным видом (она хорошая артистка), вот бы дочки да сестры не подвели, а то у них что на уме, то и на языке. По садику знаю. Всё, что происходит в садике, до мельчайших подробностей мне сообщают мелкие, ну и воспитателям, соответственно, что происходит у нас на квартире. Вот я с воспитателями и договорился: я не буду возмущаться порядками в садике, они не будут распускать слухи, что происходит у меня на квартире. Но, думаю, можно и рискнуть, тем более я провел среди них разъяснительную работу. Вроде запомнили, надо говорить, что папа болеет. Да и тетки за ними присмотрят.

Так что ориентировочно у меня не больше суток, когда о моей пропаже узнают в Москве. Это по минимуму, могут и через пару дней узнать, если мои хорошо сыграют. В охране хоть и молодежь, что уцелела в перестрелке, но и опытные есть. Раскусят игру быстро.

Аэропорт встретил меня сиянием огней и шумом взлетающего самолёта. Работает, я-то думал, с начавшимся снегопадом закроют, на поезде придется ехать. Ан-нет, вот летают. Когда очередной самолет на Москву, я узнал заранее. Толик, прежде чем везти бабушку с дедушкой, сходил в магазин по позвонил с уличного телефона-автомата.

Отдав частнику, что меня подвёз, рубль, я взял чемодан за кожаную потрескавшуюся ручку и поспешил в здание вокзала.

Пройдя в кассу, я сообщил кассирше:

– Бронь на московский самолет.

– Фамилия?

– Андреев.