Охотник

Фирсов сориентировался по карте. Только до Алексея не доходило, где он увидел ориентиры, чтобы привязаться на местности.

— Подъём!

И снова бегом, до тёмных кругов в глазах.

За ночь они успели отойти от места взрыва километров двадцать пять. Какой там мороз — все были мокрыми от пота. Когда уже не было сил и казалось — всё, открылось второе дыхание. Благо — светает зимой поздно.

Около восьми утра они выбрались к деревне, залегли неподалёку от неё и стали наблюдать. Из печных труб поднимался дым.

Лёжа на снегу в мокрой, пропотевшей одежде, разведчики стали замерзать.

С рассветом начали попадаться на глаза местные жители, большей частью старики и подростки — они носили в избы дрова из сараев.

— Собак нет, не гавкают — плохо.

— Почему плохо? — заинтересовался Алексей.

— Или немцы были в деревне, или квартируют до сих пор.

— Собаки-то здесь при чём? — удивился Алексей.

— Отстреливают они их сразу. Для нас — сигнал. Собаки нас уже учуяли бы или услышали, голос подали. А тут хоть бы какая-нибудь гавкнула, — подробно рассказал Михаил.

— Понял.

Однако же, если бы не объяснение, сам бы он не догадался. Ну, не гавкают собаки — и что с того? Может, дрыхнут да сны свои собачьи видят?

— Машин и мотоциклов не видно, значит — немцев в деревне быть не должно. Они пешком не ходят.

— Даже пехота?

— Видел я летом ихнюю роту на велосипедах — так сейчас зима. А чтобы пешком — не приходилось.

— Богато живут!

Они понаблюдали ещё час, потом Фирсов приказал:

— Кошелев — в деревню. Посмотри повнимательней насчёт немцев и полицаев.

Кошелев ужом пополз в деревню. Не хотелось командиру группу морозить. Если простудятся, кашлять начнут — попробуй тогда через немецкие позиции к своим попасть. Оно и правильно, командир должен заботиться о подчинённых, иначе группу потеряет ни за понюшку табаку.

Алексей, уже успевший повоевать в окопах, оценил слаженность действий и опыт разведчиков. Новички знания своей кровью добывать будут, разведчика из пехотинца быстро не вырастишь. Он даже позавидовал группе. В разведку брали добровольцев, только подходили не все. Здесь мало умения стрелять, здесь терпение нужно, наблюдательность, быстрота реакции — да много чего. Конечно, пехотинец в траншее тоже рискует, но ему проще. Ранят — так санитар помощь окажет, в тыл, в госпиталь отправят. Худо-бедно, но в траншее накормят, боеприпасами снабдят. А разведка сама во вражеский тыл идёт, действует в отрыве от своих — там, где помощь не получит. Мало в тыл немецкий пробраться, хотя и это уже само по себе серьёзно — ведь немцы не дураки. Надо ещё задание выполнить и, как правило, не из простых, а, добыв сведения, к своим их доставить. Что проку в самых секретных данных, если их к своим вовремя не доставили?

Кошелев дважды ухнул филином. Любой охотник или егерь посмеялся бы над таким сигналом. Где это видано, чтобы сова или филин ухали среди бела дня? А городской житель и не поймёт. Для него что сова, что сорока, что филин — всё одно.

Разведчики поднялись и пошли к деревне.

— Чисто, товарищ сержант. Немцев и полицаев нет. Деревня от дорог в стороне, чего им тут делать?

— Как называется деревня?

— Воробьино.

— Хату для отдыха присмотрел?

— Так точно. Вторая отсюда. Хозяев двое, места много — вся группа поместится.

— Веди.

У избы, деревянной пятистенки, Фирсов группу остановил.

— Леонов, на часах остаёшься. Тебя минёр сменит.

— Есть.

Группа вошла в дом. Лицо и руки сразу ощутили тепло. Только тот, кто долго находился на морозе, оценит тепло домашнего очага.

— Хозяйка, мы не надолго — на постой, — не то попросил, не то распорядился Фирсов.

Старик за столом кивнул головой, хозяйка полезла в печь, достала чугунок с вареной картошкой и поставила его на стол.

Каждому досталось по две картофелины — ещё тёплые, духовитые. Разведчики положили на побеленную печь хлеб и сало, иначе их угрызть было невозможно.

Картошку вмиг съели. В боевых условиях выдавались каши, а картошку разведчики уже и не помнили, когда ели. Потом они принялись за оттаявшие хлеб и сало — после ночной пробежки есть хотелось ужасно. А ещё — спать. Фактически двое суток они были на ногах и на холоде.

Командир распорядился:

— Всем отдыхать! — самая долгожданная команда в армии.

Разведчики улеглись на пол и отключились сразу. Алексею показалось, что он едва веки сомкнул, а его уже будят.

— Леонова смени, — шёпотом сказал Фирсов.

Глава 3 В РАЗВЕДКЕ

В тёплой избе удалось согреться и поспать, и потому мороз не казался теперь Алексею таким сильным. А морозец был ядрёным, градусов двадцать пять.

Чтобы не маячить и не привлекать внимания, Алексей взобрался на крышу хозяйского сарая. На ней лежал снег, и он в белом маскхалате не бросался в глаза, зато с крыши было видно лучше и дальше. Только приходилось вертеть головой, держа под наблюдением оба конца деревушки.

Небо было хмурое, солнца не видно, ветер северный, пронизывающий, мела позёмка, и с подветренной стороны за Алексеем намело целый сугроб.

Сменить его вышел Михаил. Он покрутил головой из стороны в сторону, но часового не увидел.

Алексей видел растерянность разведчика.