Охотник

Мара прислонила лист к холодному оконному стеклу. Вадим закрепил бумагу скотчем, чтобы она не упала, удивляясь ее желтизне и плотности, и неожиданно понял, что Маша принесла карту подземелья — ту самую, с которой все началось. Вон крест и змея нарисованная рядом, скрывающая пять туннелей сходящихся в одной точке. А вот сеть туннелей верхнего уровня, а что это?..

Он присмотрелся и увидел очертание какого-то малопонятного пространства. Взял в руки листок, и изображение тут же пропало, оказалось, что увидеть контуры можно только под мощным светом. Маша заверещала и попыталась вырвать у него карту, пришлось предложить ей на выбор пару плакатов, валявшихся у него в шкафу. Эта ее устроило, мара прижала плотную бумагу к стеклу, свет фонаря перестал бить в глаза, он закрепил плакаты скотчем, и довольная шишимора легла на подоконник.

Озадаченный Вадим вернулся в комнату, прижал карту к настольной лампе и снова увидел под обычной картой абрисы явно никем неисследованного подземелья.

Он нашел кусок кальки и скопировал все, что смог, а потом перенес обнаруженные туннели и спуски на рабочую карту. С этим уже можно было отправляться на разведку, правда, смущал очередной знак змеи нанесенный тем же скрытым образом.

Вадим почистил зубы и лег спать, продумывая детали своего будущего похода, может поэтому ему приснились кошмары. Пришлось сражаться с разными тварями, пробираясь через полуразрушенные туннели к заветному крестику. Когда спустился в нижний туннель, в проход вылезло сразу три василиска, он сдался и решил отступить. Увы, назад его тоже не пустили какая-то странная и очень агрессивная нечисть, пришлось пробиваться в узкий тупиковый проход, куда не могли пробраться крупные твари, а тех немногих, кому все-таки удавалось пролезть, он зарубил мечом.

Потом стены стали рушиться под напором огромных нагов, и он впервые задумался над тем, стоило ли вообще сюда лезть? От тягостного недоумения и ощущения собственной глупости он и проснулся.

Через окно в квартиру проникал серый рассвет, начинался новый день и новая рабочая неделя. Будильник показывал семь. Он встал и пошел в ванную, посмотрел на себя в зеркало и в очередной раз удивился — на него смотрел из зеркала мускулистый хмурый парень с короткой прической, таких ребят показывают в кино, как героев боевиков. Он хмыкнул и недоверчиво покачал головой. Конечно, произошло многое. Сказал бы кто раньше, что он будет таскать с собой меч и стилет, а под диваном хранить помповое ружье, то рассмеялся бы в лицо. Но это есть. Неужели так и становятся героями? Одно цепляется за другое, и выбора нет, хочешь жить — сражайся! Либо герой, либо мертвец — другого просто не дано?

Он умылся и вздохнул: идти никуда не хотелось, за эти десять дней как-то отвык от работы, но без нее было непонятно, чем себя занять. Одеваясь, включил телевизор, в новостях все еще обсуждали убийство заместителя губернатора. Выступали высокие чины из МВД, обещавшие дать достойный отпор террористам, посмевшим убить великого политика, отца многочисленных детей и просто замечательного человека. Потом показали заплаканную вдову, которая бойко рассказала, как ей будет плохо без такого чудесного мужа, при этом светясь изнутри радостью и счастьем.

И тут внутри у Крота зазудело. Именно зазудело, другого слова он подобрать не смог. Причем настроение сразу испортилось. Возникло чувство, что за ним кто-то наблюдает. Редкие волоски на мускулистых руках поднялись, по коже пробежали мурашки, ему стало зябко, он начал одеваться, вслушиваясь в себя. Зуд никуда не ушел, только стал чуть слабее, но теперь он понял, в чем дело — в нем просыпалось чувство опасности, в недалеком будущем его явно ждала беда.

Крот прошел на кухню и открыл форточку. Мара поежилась от морозного воздуха и недовольно покосилась на него.

— Прости, Маша, но это я делаю для тебя, — сказал он, погладив ее по голове, отчего она сразу приникла к нему всем телом, поэтому пришлось гладить животик и спинку. — А вдруг я не смогу вернуться домой? Мало ли что может произойти? Меня могут убить или того хуже посадить в тюрьму, а ты одна здесь пропадешь.

— Пропадешь…

— Да, поэтому я открыл форточку, через нее ты сможешь вылезти на улицу, рядом балкон, перепрыгнешь на него, а дальше спустишься вниз вон по той пожарной лестнице. Поняла?

— Поняла…

— Хорошо бы еще, если бы и в самом деле поняла. Форточка — для тебя аварийный выход на случай беды, если все хорошо, сиди дома. Понятно?

— Понятно…

— Холодильник ты открывать умеешь, еду себе найдешь. А мне что делать? Как подстраховаться? Что предложишь?

— Предложишь…

— Да уж, впрочем кое-что я сделать могу.