Охотник

— Угу, — солдат нарывается, но мне отвечать нельзя. Объяснять же столичному солдафону что к чему, нет никакого желания. Не нравится он мне, а я не нравлюсь ему. Вот и хорошо, только бы не цеплялся. У меня хоть терпения и хватает, а все лучше судьбу не искушать.

— Ты с Излоном идешь в Руину? — интересуется мой как бы собеседник. Если хамство и наглые подначки беседой считать.

— Ну, я, — отвечаю пока еще спокойно. Кажется, я немного разозлился, вот диво-то. Нет, дружок, ты меня подначками не достанешь.

— Господина мага приведешь живым и невредимым. Его ученика — тоже. Понял, охотник? Иначе увидишь над своей деревней столб дыма. Все, свободен.

Что я там о терпении говорил? Охотнику без него — никак. Как-то присел я за деревом иголку сосновую из сапога вытащить, а из кустов — серый злыдень. Молодой еще, но уже в соку, такой медведя на раз порвет. Хорошо, что ветер от него дул, иначе отгулялся бы я навсегда, злыдня с одной стрелы уложить ну, никак не возможно. Ровно как и с двух, и с трех.

Так вот, замер я с сапогом в руке, а зверюга садится ровно в пятнадцати шагах от меня (сам потом мерил, знаю точно) и начинает блох гонять.

А подо мной муравейник случайно так оказался. Так вот, пока тварь не убралась, я не шелохнулся даже, так и сидел пень пнем. Потом сапог на ногу не налез, так искусали меня насекомые, но выдержал же, сумел все-таки.

Это я к тому, что терпения мне не занимать, еще и своего одолжить могу. Как правило. Но вот этот господин столичный меня просто достал.

— Если я, господин хороший, увижу что ты или солдаты твои земляков моих обижаете, то кое-кто до столицы может и не доехать.

Поймет намек или нет? Все-таки они тугодумы, столишные-то. Нет, вроде, понял, побагровел весь, как рак-неудачник и за меч схватился. А я, соответственно, за лук. Так и стоим, в гляделки играем.

— Вот тут охотнички какие, — цедит сквозь зубы солдатский начальник. — Самые, что ни на есть бунтовщики в здешней глуши окопались. Ну, ничего, у королевской власти руки длинные, доберется еще до тебя…

Я гадко усмехаюсь прямо ему в лицо.

— Еще слово скажешь, и маг твой в одиночку добираться будет. Посмотрим, как ты с ним объясняться станешь, когда я ему причину выложу.

Начальничек малость присмирел, смотрит на меня задумчиво, меч отпустил.

— Ладно, приятель, — говорит примирительно, — Я погорячился, ты тоже погорячился. Давай забудем и начнем по новой. Если маг или ученик его погибнут, мне хоть на край света беги, хоть в петлю головой. Все равно найдут и допросят по всей строгости.

— И в петле найдут? — сомневаюсь я.

— И в петле, — вздыхает солдатик. — В столице некроманты знаешь какие? Надо будет, из могилы поднимут, да спросят, отчего это я господина мага не уберег. А особенно, ученика его. Уж не знаю, чем он так ценен, но если за мага голову обещали оторвать, то за паршивца мелкого — все остальное. Так что, ты уж будь добр, сбереги обоих.

Во как заговорил! Чисто краснобай или, как их в столице зовут, флудер. Спаси-сохрани, без тебя все пропало. Ладно, за магом и девчонкой я присмотрю, а то как бы и в самом деле беды не вышло. Или лучше поворот господину Излону дать, нужна ли мне такая обуза? Тут вдвоем бы с Медвежонком пройти суметь, а уж вчетвером куда труднее будет. С другой стороны, маг ведь, не кто-нибудь. Повелитель стихий, властелин тайных сил. Может, с ним Злой Лес пройти — все равно, что соседу на крыльцо плюнуть, а в Руину слазить — не труднее, чем ведро из колодца достать?

Ладно, слово дал — назад забирать не гоже. Да и золото — где я еще столько получу? А главное — что уж себя обманывать? — интересно мне с магом в поход сходить. Какая же охота без куража да риска?

Я киваю солдату, схожу с крыльца. Так, зелья куплены, полезные мелочи — тоже, наконечники у кузнеца забрал. Надо, стало быть, в святилище заглянуть, предков почтить. Да еще стрелы подготовить впрок, посидеть, помудрить над ними. У кузнецов, конечно, свои секреты, а у охотников — свои, дедами-прадедами завещанные.

Да и поспать бы несколько часов не мешало, в лесу не больно-то отдохнешь. Так что, не буду терять времени. Не так уж его у меня и много, честное слово.

В святилище пусто, разгар рабочего дня, кому в голову придет молиться? У дальней стены, у алтаря предков, стоит старая Лерри, губы беззвучно шевелятся. О внучке своей молит предков, малышка тяжело больна, и неизвестно, выживет ли. Знахарь только руками разводит, не в его силах бедняжку вылечить. Стало быть, только на светлых богов надежда, да на предков. Может, помогут, не дадут малышке пропасть.

Жертвую предкам, затем Рендому-удаче, кланяюсь с благодарностью Хозяйке Чужих Перекрестков.

И подхожу к статуе Звела, бога охоты. Он ко мне расположен, хранит от бед и несчастий, дает богатую добычу, которой я с ним делюсь, не скупясь.