Охотник

– Ты врёшь… этого не может быть. Я видел, что это сделал ты со своей сворой. Вы приковали меня к полу и заставили смотреть, как корчиться моя семья! Ты лжёшь! Нагло и неотвратимо!

Клос повесил голову, тихо сказал:

– Правда на моей стороне.

Миранд швырнул столик в стену, чудовищно заревел.

– Ты лжёшь! Правда в том, что ты изнасиловал мою жену, мучил вместе с ребёнком, а потом сжёг лица! Вся твоя уродливая братия! Эти ублюдки получили по заслугам! Остался главный, коронный ублюдок! Стены и пол ждут, когда оросишь их кровью! Они так и просят! Слышишь?!

Миранд схватил голову Клоса, сжал.

– Слышишь?! – закричал он на ухо. – Ты сотворил чудовищное деяние и заплатишь за него не только своей жизнью. О, нет, ты отплатишь всем, что у тебя есть. Я высосу из твоей жизни всё хорошее, оставив только страдания.

Миранд ушёл в тень. Клос гневно посмотрел в след.

– Ты сошёл с ума, но не хочешь этого признавать! Ты измучил свою семью, но винишь меня в своём чудовищном поступке! Кто-то, кто наблюдает за ними, и видит сейчас, слышит, что ты говоришь, он мог бы подтвердить, что это сделал ты. Ты их убил…

– Заткнись! Заткнись!

Удар оглушил Клоса, перед глазами всё смазалось, закружилось, он почувствовал, как по подбородку катиться что-то тёплое.

– Ты грязная, лживая тварь! Убиваешь, насилуешь, мучаешь, а потом винишь других! Я был прав с самого начала… миру не нужны такие. Я избавлю его от лишней заботы.

Клос немного очухался, провёл вялым языком во рту, недосчитался почти всех передних зубов. Он поднял взгляд, его глаза загорелись, как красные угольки, полные ненависти. Последнее, что он увидел – разноцветные искры.

Каннис приложил два пальца к шее Клоса.

– Ну что? – спросил сзади стоящий Рогр.

– Живой, вроде.

– Вроде?

Каннис приложил руку к груди, пригляделся.

– Он дышит, – сказал он, – но без сознания.

Рогр сложил руки на груди, пожевал ноготь большого пальца. Клос еле заметно шевельнулся.

– Командир? – спросил Каннис, – Командир? Слышишь меня? Слышишь?

Клос медленно открыл глаза, спешно задышал.

– Где я? – слабым голосом спросил он.

– Всё нормально, командир, мы тебя вынесли. Помнишь, тебя ранили в живот? Так мы вытащили, промыли, перевязали. Скоро как новенький будешь. Мы в лесу.

Клос попытался встать, но Каннис остановил.

– Тихо-тихо, командир. Ты куда? Рановато ещё.

– Почему вас только трое? Где остальные?

Каннис щипнул нос, кашлянул. Рогр повернулся в пол оборота, Патр опустил голову.

– Командир, – сказал Каннис, – тут такое дело… в общем, нам пришлось уходить в спешке. Мы не смогли соединиться с другими, мы не знаем, где они.

– А Гулак? – слабым голосом спросил Клос. – Где он?

Каннис поднял палочку, сломал напополам, сложил, опять сломал, и так, пока не остались маленькие кусочки.

– На нас напали, – сказал Рогр, – когда мы уходили. Селяне не захотели отстать, шли до конца. Нам пришлось отступать под обстрелом, сзади бежали селяне с топорами и вилами. Мы…

Он замолчал, отвернулся, зажевал губу.

– Гулака подстрелили в ногу, – сказал Каннис, – я подставил плечо, но нас нагоняли. Командир, сам понимаешь, с двумя телами нам было не до сражения, мы неслись, как трусливые зайцы. Хотели лишь выбраться оттуда, спасти тебя, Гулака. Но всё пошло в пропасть.

– Нам перегородили путь три всадника, – сказал Рогр, – сзади подпёрли селяне. Это было месиво. Нам бы не удалось выбраться, если бы Гулак не пошёл на селян, он отогнал их в одиночку, рубил, словно капусту.

– Да, – сказал Каннис, – он дрался словно лев против шакалов. Они окружили его, били со всех сторон, он отбивался, но, в конце концов, его ногу пронзили вилы, кисть срубили топором, он пытался отмахиваться, но волна людей его быстро поглотила.