Охотник

  Виталий навалился как медведь, пытающийся сломать хребет корове, и так же как беспомощная корова, Зоя могла только реветь и дергаться, в безуспешной попытке освободиться от стальных объятий. Черен был слишком силен, разъяренный - еще сильнее. О приступах его неконтролируемой ярости ходили легенды - однажды в ресторане он разбил голову официанту, который не так подал очередное блюдо. Разбил бутылкой, и после того парень долго лежал в больнице, залечивая не только сотрясение мозга, но и многочисленные порезы на лице. Скандал замяли, говорили, что это обошлось Черену в кругленькую сумму - ведь теперь он был не просто руководителем ОПГ, но и депутатом, а депутату, как ни странно, совсем не все сходит с рук. Можно запросто лишиться депутатской неприкосновенности, а затем уже и свободы.

  Зоя терпела, знала, все это когда-нибудь кончится, как кончается и хорошее, и плохое.

  А еще - с горечью думала о том, что была совершеннейшей дурой, когда связалась с Виталием. Тогда он казался ей брутальным, сильным мужчиной, знающим, что хочет от жизни. Оказалось - он хотел только одного - трахать, все что шевелится - свою жену, многочисленных девок, в коих у него не было недостатка, ее, Зою, город, область, а при возможности - и всю страну.

  Черен частенько хвастался, что в области у него есть влиятельные друзья, и скоро он станет областным депутатом, а потом - и депутатом Думы. Зоя в это не верила - в районе может пролезть в депутаты и такой отморозок, как Черенков Виталий, но в Думу эдакой пакости точно не пропустят.

  Только вот любовнику об этом говорить не стоило - печальный опыт показал, что разбитые губы это очень больно, а сломанный зуб - не только больно, но и дорого. Пусть делает то, что хочет, лишь бы ее не трогал. Так думала и Зоя, и большинство из тех, кто жил рядом с Череном. Связываться - себе дороже.

  Зоя теперь бы и не связалась, но было одно обстоятельство: во-первых на выгодную, хлебную должность ее приставил именно он, Виталий. Поссориться с ним означало нажить врага на долгие годы, или скорее - навсегда. А это означало только одно - из города нужно будет уезжать. И куда уезжать, если на тебе висит несовершеннолетняя дочь, а в другом месте тебя никто не ждет? Нужно вначале заработать денег, без денег никто никому не нужен. Ну и зарабатывала. Миллион Два. Потом три. Потом пять. Мало! Еще надо! Терпи! Терпи запах перегара, терпи эту тяжелую тушу, этот вялый, пахнущий тухлятиной отросток, которым Черен почему-то очень гордился, и любил тыкать им в лицо Зое, изображавшей внеземную страсть.

   Может потому за эти годы она так ни разу и не испытала оргазма? Вспомнишь Черена - и сразу противно, все желание пропадает.

  Вот и сейчас он был уверен, что Зое очень нравится, когда ее перегибают через спинку дивана и дерут, как дорожную шлюху. А когда она не пожелала, не захотела, не смогла изобразить удовольствие от "общения" со своим давним любовником, сделался злым, и теперь брал ее жестоко, грубо, стараясь причинить как можно больше боли.

  - Что, не нравится?! Не нравится?! Шлюха! Сука! А с этим уродом - нравилось?! Предпочла меня - этому уроду?! Тварь извращенная! Ты забыла, чем мне обязана?! Забыла?! Я тебе дал все! Все! Еще и девку от кого-то прижила, тварь!

  - Таня - твоя дочь! - задыхаясь, выдавила из себя Зоя.

  - Не гони! Сколько мужиков тебя за это время драли?! Десять?! Двадцать?! Думаешь - я не знаю? Все знаю! Нагуляла, и пытаешься на меня повесить?!

  - Не было у меня никого! - соврала Зоя, кривясь от боли. Черен раздирал ей ягодицы так, что едва не текла кровь.

  - Врешь, сука! Я сквозь пальцы смотрел на твои шашни! Дождался, теперь ты связалась с уродом?! Тварь!

  Зоя ненавидела его. Ненавидела так, что темной пеленой накрыло мозг, выдавило все чувства кроме ненависти, ярости и желания оскорбить, унизить, сделать больно этому скоту!

  - Это ты урод! Ты! - вдруг яростно выкрикнула Зоя - Я с тобой никогда не кончала! Ты грубое животное! Животное!

  - Я - животное?! - Черен вдруг оттолкнул ее от себя, и Зоя повалилась на пол, раздирая дорогие чулки о паркетный пол. В голове отстраненно мелькнула мысль: "Сука! Чулки! Только вчера купила!"

  - Я сейчас покажу тебе, кто животное! Забыла, сука, кто ты есть?! Давно тебя не учил уму-разуму?! Сучек нужно учить, они забывают уроки!

  Первый удар заставил Зою вздрогнуть, скорчиться, прикрывая голые ноги, ягодицы. Черен бил, стараясь попасть по внутренней стороне бедер, в пах, Зоя знала, что его возбуждает насилие над женщинами, но с ней он еще не переходил черту. Теперь - бил от души, так, что широкий кожаный ремень рассекал до крови, оставляя на нежной коже безобразные красные рубцы.

  Несколько ударов, как она не береглась, пришлось и по лицу, разбив губу, бровь.

  - Нравится?! Тебе нравится, шлюха?! - хрипел Черен, брызгая слюной, тяжело дыша, как после долгого бега - Я знаю, ты любишь жесткий секс! Любишь же, скажи, тварь!