Охотник

  Опустилась на землю, положила дипломат, потянула вверх замки, не рассчитывая на успех, загадала - если откроются - значит все будет хорошо! Все будет здорово! Не откроется - в воду. Значит - судьба!

  Щелк!

  Замки открылись. Они не были поставлены на шифр.

  Хлоп! Крышка открылась.

  И Маша онемела. Пачки денег. Много! Доллары...

  Схватила одну пачку - полтинники. Другую - сотни. Много пачек!

  Сиротливо притулились две пачки пятитысячных, розовые, словно от стыда - стесняются лежать рядом со своими наглыми зарубежными родичами.

  Сунула пачку пятитысячных в сумочку. Подумала - и еще одну. Захлопнула дипломат, встала, застонав от боли. Посмотрела - по ноге прокатилась капля густой, темной крови.

  "Порвали, твари! Все порвали! В больницу надо, истеку кровью. С чемоданом не дойду. Спрятать!"

  Определилась на местности - неподалеку, на опушке, здоровенный дуб. Маша знала его - еще в детстве, в юности играли, забирались по его корявой коре - наверху была площадка, образованная толстыми ветвями. Там можно было сидеть, болтать ниочем...целоваться.

  Там впервые ее девичья грудь оказалась в потной ладони мальчишки - Витальки. Они был влюблен в нее и трясся от волнения, даже случайно коснувшись руки Машульки - так он ее звал. Ей, глупой, было смешно наблюдать за страданиями молодого "Ромео", как звал его Машин отец.

  Как-то ради прикола Маша позволила Витальке погладить, поцеловать ее груди. Он чмокал как теленок, ловя упругий сосок, Маша же хихикала - ее совершенно не возбуждала такая ласка, было щекотно и чувствовала она себя очень даже глупо.

  Тогда же она впервые увидела вблизи мужской член - расстегнула Витальке штаны и схватила рукой...

   Мокро, смешно и глупо - вот чем закончился первый опыт ее сексуальной жизни. Виталька тогда чуть с дерева не упал, закатив глаза, как ненормальный.

  Витальку через месяц после того убили - убийц так никогда и не нашли. Телефон всему виной- родители купили ему хороший, и Виталя, глупый, ходил с ним по улице, демонстративно слушая музыку, гордо держа аппарат в вытянутой руке.

   Забили арматурами, забивали - как скотину. Кто-то свои, точно. Но никто так и не сознался, хотя всех с их двора таскали в ментовку целую неделю, и кое-кому прописали хороших пилюлей.

  Маша плакала две недели, потом утешилась знакомством с новым парнем, и скоро потеряла девственность, напившись на дискотеке мерзкого пива-"девятки". Теперь она вообще не переносила вкус пива...

  С дипломатом забираться наверх было трудно, особенно, когда у тебя раздолбаны внутренности, а руки болят, будто их топтали ногами какие-нибудь обкуренные бандюганы. Но она все-таки залезла, зная каждую трещинку на коре старого великана, цепляясь за кору так же, как цеплялась за свою жизнь.

  На площадке все было по-прежнему, даже стакан, который она когда-то повесила на сучок, был на месте - иногда тут распивали банку бражки, или дешевого вина, так что без стакана никак не обойтись. Кроме их компании об этом месте скорее всего никто не знал, а из тех, кто знал - в живых осталась одна Маша - Витальку убили, Петька бухал, и разбился на моцике, Степка снаркоманился и сдох от передоза.

  Мишка только мог быть жив - он уехал в Питер, и с тех пор его не видали. Говорили - подался в какую-то группировку, и скорее всего давно кормит червей. Рядовые бандиты долго не живут, а вылезть вверх ума у него не хватало. Он и был первым, одним из тех, кто тогда, после дискотеки лишил Машу девственности. Потом уже узнала, когда уезжал. Сам ей сказал. А еще - с ней тогда были Петька и Степка.

  Так-то она на них не в обиде - чего пьяной-то не воспользоваться? Сама виновата, дура! "Пьяная баба ....не хозяйка!" - не зря в народе говорится. Хорошо хоть презики надели, не залетела. Хотя узнала бы тогда - точно заяву накатала! Ибо - нех...й! Одна компания, а эти суки взяли, и нагнули раком!

  Дипломат удобно устроился в развилке, зажатый в щели между корой и почерневшим деревом. Вздохнула - гниет старик! Скоро, скоро кранты ему. Впрочем - скоро, это понятие растяжимое. Он пережил и царей, и революцию, и войну, и ее, Машку, переживет, если... она не поторопится и не свалит отсюда побыстрее!

  Спрыгнув, свалилась на бок, полежала, успокаивая дыхание и сдерживая позывы рвоты (видимо, это все-таки сотрясение мозга), встала, скрипнув шатающимися зубами, и снова упрямо пошла вперед.

  Нет, никто не сможет убить Машку! Она вам еще покажет, суки! Она вам еще всем задаст, твари гребаные! !

  Ништо в мире не может вышибить нас из седла! - так было написано в книжке, что она читала в школе! Маша запомнила. Никто! Никто и ништо не сможет вышибить ее из седла!

  Сумочку повесила на шею. Шатаясь, как зомби, такая же "красивая" как зомби, шла, шла, шла...

  До дома - семь километров. До больницы - пятнадцать. Только бы до трассы добраться...там Амира вызвать - приедет, куда денется! Только вопросы будут лишние...но ничего - бабки есть, а он бабки любит. Замажет! Нет ничего, что не могут замазать бабки! По крайней мере - она так считает. Или - считала? Дожить бы...

   ***

  - Ты что, внатури, О.....л?! Где дипломат?!

  - Тут я его ставил...