Охотник. Чужой

Оркестр снова заиграл – грохнули медные штуки наподобие литавров, задудел в блестящую трубу, похожую на пионерский горн, здоровенный бородатый рыжий мужик, надувая пунцовые щеки и едва не приседая от усердия.

Забил в барабан худосочный парнишка, лупивший в бок своему многострадальному аппарату так, будто собирался пробить в его залатанном боку еще одну дыру.

Запилил на «скрипке» худой мужчина с желчным лицом, и казалось, что он своим смычком определенно собирается перепилить несчастный, видавший виды инструмент. Однако играл он на удивление виртуозно, и Олег вдруг с усмешкой подумал о том, что, наверное, это здешний Паганини – тот тоже был совсем не сахар – злобный мутант, способный извлекать чарующие звуки даже из полена, если на нем натянуть хотя бы одну струну. Создатель раздает таланты, не глядя на характеры и сложение осчастливленных им людей. Нередко гением становится человек, в быту совершенно непереносимый и гадкий.

Все это промелькнуло в голове Олега, пока он привыкал к грохоту, издаваемому пятеркой трактирных лабухов, и пытался разобрать, что же ему пытаются сообщить бывшие «партнеры по бизнесу». Однако услышать толком ничего так и не удалось, и он подал знак, мол, «чуть позже поговорим» – и снова принялся за пироги.

Когда музыка все-таки затихла и музыканты принялись освежаться холодным пивом, парочка все-таки высказала все свои соображения по поводу дальнейшего сотрудничества. Говорила на этот раз Севия. Савах же сосредоточенно кивал, разглядывая зал, время от времени косясь на Олега.

– Мы погорячились. И ты погорячился! Никаких доносов не будет – мы же все-таки аристократы, а не жалкие доносчики! (Ага, слышали, слышали… голубая кровь! Мы дворяне! Первые же потом бегут стучать!) Мы понимаем, что поступили неправильно, когда ты, не зная цены вещей, предложил нам десять процентов от стоимости. Наши услуги столько не стоят, а мы воспользовались твоим незнанием. А это нехорошо. Хотя и ты мог бы быть осторожнее, когда заключаешь договор с незнакомыми людьми. Это хорошо, что на месте первых встречных оказались мы! А если бы кто-то другой? Тебя могли вообще обмануть, сказав, что артефакты ничего не стоят, и забрать их за сущие медяки! (Ну да, я такой болван, что взял да отдал бы за гроши!) Но забудем это. Мы отказываемся от своей доли в… ну ты знаешь, о чем я (Оглянулась с заговорщицким видом, мол, везде уши!) Ты с нами в расчете. Ты отдал даже больше, чем должен был. Этот вопрос закрыли. Но давай все-таки перейдем к главному – возврату нашего поместья, наших земель, нашего родового гнезда! Я знаю, ты честный, совестливый человек (Да откуда ты знаешь, дура?! Может, я полное дерьмо?!), неужели у тебя не болит сердце, зная, что существует Зло, и это Зло торжествует безнаказанно и подло! (Ну да – я ночи теперь спать не буду после таких пафосных слов!) Неужели тебе не хочется его наказать?! Восстановить справедливость?! И получить за это полновесные пятьдесят тысяч золотом! (Ну вот это другой вопрос. А то – Зло, Зло… может, вы сами и есть Зло? Откуда я знаю?!) Плюс возмещение расходов! В двойном размере! А еще… еще… (она сделала драматическую паузу) мы обещаем тебе дворянский титул!

Савах важно кивнул головой, Олег же ошеломленно откинулся на спинку стула:

– Это как? Каким образом? Вы чего несете? Лишь бы пообещать, что ли? Совсем заврались! Титул-то наследственный, родовой! Каким образом ВЫ можете его дать МНЕ?!

Они не успели ответить. Завизжала музыка, запрыгали люди, вбивая в пол свои ступни так, будто надеялись его проломить. Олег с досадой поморщился – ему ужасно хотелось вырвать у музыканта дудку и как следует отходить ею и скрипача, и особенно барабанщика с его жутким аппаратом, созданным в самых темных и смрадных глубинах Ада. Нет, ночные клубы и таверны – это не для Олега. – Пойдемте ко мне в комнату, там и поговорим, – прокричал Олег, старательно перекрывая рев оркестра. – Тут невозможно говорить! Вы сытые? Нет? Сейчас захватим с собой пирогов. Пошли?