Охотник, главный файл

Каким-то чудом Фарруку удалось избегнуть навязчивых объятий престарелой дамы. Опершись одной рукой на перила балкона, он, не задумываясь, перемахнул ограждение и сверзься вниз с приличной высоты. На его счастье прямо под окном рос куст сирени, поэтому падение для него завершилось более или менее удачно. Не обошлось, конечно, без царапин, но это мелочи по сравнению с опасностью, которую ему только что чудом удалось избежать.

Не теряя ни мгновения, он рванул что было мочи прочь от дома мэтра Бастиана.

Тем временем кошмарная Элефантина вышла на балкон и огласила ночную тьму невыносимым до умопомрачения воем.

Несмотря на то, что Фаррук очень быстро удалялся от дома начальника учебно-тренировочного лагеря, громкость воя ничуть не понижалась, а наоборот - возрастала. В какой-то момент она достигла своего запредельного уровня и приобрела материальность грубого солдатского ботинка, саданувшего так, что юноша реально ощутил мощный пинок сзади ниже пояса и полетел лицом в непонятно откуда возникший на его пути цветущий розовый куст. В последний момент он успел уловить ноздрями ни с чем несравнимый аромат благоухающих цветов и, наконец, проснулся.

С величайшим облегчением осознал, что прекрасная Виола, обратившаяся неведомым образом в свою кошмарную тетку, была всего лишь ночным наваждением. Сон, конечно, ужасный, до неправдоподобия реалистичный и все-таки это всего лишь сон. Зато невероятный рев Элефантины аж до дребезжания оконных стекол никуда не исчез. И только через какое-то время после пробуждения до сознания Фаррука дошло, что это вовсе не женский крик, а громогласный вой тревожной сирены.

Пришлось в экстренном порядке покидать теплую постельку и, не включая света, дабы не демаскировать лагерь, лихорадочно нащупывать одежду и прочие вещи. Насчет светомаскировки, явный перебор - громкий звук тревожного сигнала сам по себе является демаскирующим фактором. Однако устав есть устав, и с ним не поспоришь. Сказано во время ночной тревоги, одеваться в полной темноте, значит, изволь выполнять, а не томиться в бесплодных размышлениях о том, какому армейскому "мудрецу" там - наверху пришла в голову столь "светлая" идея.

Фаррук практически оделся, оставалось прихватить заплечный мешок и оружие. В это время за окном вдруг ярко полыхнуло. Он выглянул в окно, над лагерем висела впечатляющих размеров люстра из осветительных ракет и огненных шаров.

"Интересно, - подумал юный чародей, хватая в руки рюкзак, штатный карабин и подсумок с магазинами и гранатами, - что это вдруг подвигло милейшего мэтра Бастиана устраивать ночные проверки боеготовности личного состава? А может быть, какие шишки из столицы нагрянули с целью проведения учений, а заодно хорошенько отдохнуть на природе?"

Едва Фаррук выскочил на улицу, звук тревожной сирены умолк, оставив после себя легкий звон в ушах и пустоту в голове. Спокойствия это не добавило, поскольку мертвенно-бледный свет висящих высоко над головой осветительных ракет и огнешаров был не менее тревожным фактором, нежели оглушительный вой.

Через пять минут он стоял на плацу среди таких же, как и он сам прикомандированных стажеров. Левее их группы выстроились ровные ряды студиозусов. Справа - преподавательский состав.

В ожидании прибытия начальства чародеи негромко переговаривались. Всех, по вполне понятным причинам, волновал всего лишь один насущный вопрос: "Какому умнику и для какой надобности потребовалось устраивать весь этот ночной переполох?". Понятное дело, ответа никто не знал. По этой причине возникало множество различных гипотез и догадок вероятных, маловероятных и вовсе невероятных.

Наконец командиры подразделений подали команду "смирно!" и на плац вышел начальник лагеря один без какого-либо сопровождения в лице столичных господ, облаченных в расшитые золотом одеяния. Последнее обстоятельство, отчего-то здорово настораживало. Если это не внезапная проверка боеготовности личного состава - излюбленная блажь престарелых генералов, непременных участников разного рода высоких проверяющих комиссий, то, что же это такое? И почему обычно добродушное лицо начальника учебно-тренировочного центра имеет весьма озабоченный вид?