Охотник и его горгулья (СИ)

- По этому вопросу обращайтесь к колдунам - жрецам неназванных, и только к ним, - пожал плечами Фехай. - Кажется, можно. Девушки по этому поводу долго секретничали. Кто знает, вдруг Виреса уже к храму направилась?

Я сжал кулаки. Тоже мне, Охотник, профессионал! И остальные хороши! Неужто никто не знал про обычаи древней веры? Какое мы право имеем называться охотниками после этого? Виреса, Виресочка, как же мне тебя найти поскорей!

Мы не присутствовали при объяснении наших клиентов. Но на следующий день Фехай объявил - он возвращается в Манеис. Насовсем. Жениться на Втором маге сибвьерской резиденции Огненных Теней он раздумал.

Ивирида почти не плакала. А если и плакала, то не от боли расставания, а от обиды на себя. Она еще не поняла, что действительно потеряла, и кем мог стать для нее Фехай.

Вопреки всем ожиданиям, Аригур Лир не ушел из Ордена, а, каждый день приходя в свой кабинет, нарочито вежливо здоровался с новой начальницей и посмеивался за ее спиной, отпуская едкие шутки.

Я не ведаю, сколько Ивирида продержится на должности. Подозреваю, недолго. Впрочем, я могу и ошибаться. Будете в Сибвьере, полюбопытствуйте.

Для меня история неудавшейся мести была делом прошлого, ибо я рвался к Виресе. Почему она, узнав про браслет, не кинулась ко мне просить помощи? Даже если не любит больше? Почему? Я очень надеялся это выяснить.

Тирель решил вернуться в Манеис вместе с Фехаем. А я, сев в экипаж, отправился вдвоем с Нюкой в приморский городок, где надеялся встретиться со своей любимой…

Узкая дорога петляла над пропастями, а обещанные два с половиной часа превратились во все четыре. Солнце палило через колпак экипажа, хоть затемненный сейчас, но не дающий полного укрытия. Едва мы покинули долину с гостеприимным Сибвьером, на северо-западе начали скапливаться облака, через какие-то минут двадцать превратившиеся в дождевые тучи. Догнавший меня ветер бросал в стекло пыль и песок. Вот-вот начнется гроза. За ней придет шторм, неся на берег тяжелые грязные волны, кучи водорослей и накопившийся в море мусор.

Я спешил. Не хотелось быть застигнутым бурей в горах. Давно не ремонтированная дорога грозила стать скользкой. Эх, собственноручно бы отдубасил умника, заверявшего, что так до Тидьера быстрее!

Экипаж катил почти по безлюдной местности, лишь изредка обгоняя повозки, запряженные осликами или чахлыми лошаденками, да пугая пасущихся у самых обрывов коз. Изредка из-за гор или в глубине долин показывались поселки, но добраться до них мог только коршун. И еще моя горгулья.

Я хмуро поглядывал на часы и уже терял надежду, что успею засветло. А еще нужно найти Виресин дом.

Даже Нюка за спиной притихла. Вначале она комментировала прошлое дело, пыталась разглагольствовать о местных обычаях, словно забыв, что я сам вырос на юге, только восточней этих мест. Потом принялась восхищаться витиеватостью и образностью литературной южной речи, пока мое терпение не иссякло.

- О, неумолчный родник, несущий свои воды с горных вершин и превратившийся в звонкую реку! Побереги наше селение, дремлющее среди утесов! - наконец выдал я.

- Чего? - удивленная Нюка положила лапы на спинку моего кресла. - Не поняла.

- Я тебе только что продемонстрировал образность нашего южного говора, - я даже улыбнулся.

- Но что же сие выражение означает? - разморенная жарой горгулья, похоже, плохо соображала.

- Означает "заткнись, дорогая", - пояснил я. - Дорога сложная, не забалтывай.

- А-а-а, - Нюка улеглась на свое место и зевнула. - Тогда я посплю.

Так я и ехал, пока горы не расступились, и моему взору не открылось море, словно съежившееся от тяжести грязно-серого с фиолетовыми примесями неба. У самого горизонта плясали танец молнии. Обозлившийся ветер нагибал кроны высоких деревьев, общипывая листву, и смешивая ее с пылью. Но это меня не пугало, мы выехали на центральную дорогу.

За поворотом, когда должен был показаться Вирескин родной город, нам перегородила путь стена с закрытыми тяжелыми воротами, возле коих несли службу четверо стражников.

- Проезд закрыт, - без особого энтузиазма сообщил лысый, моложавый… нет, это не человек, это шкаф, замаскировавшийся под человека. Шкаф, на который напялили желто-зеленую форму и для красоты повязали белый шейный платок. Эта громада согнулась вдвое, чтобы заглянуть под приоткрытый колпак.

- А что случилось? Я спешу!

Мне пришлось постараться, чтобы перекричать ветер. Внутри поднималась волна негодования. Там внизу Виреса, которой я срочно должен помочь, а тут этот…

- Гроза была. За ней туман пришел. Запрещено пускать, - объяснил он.

- Почтенный, мне туман не помеха. Я чародей, а ты… - я прикусил язык, чтобы не выругаться.

- Хоть сам Мастер. Запрещено, - непреклонно отвечал человек-шкаф. - Опасно очень.

- А когда можно будет проехать? - я начал терять терпение.

- Дня через три. Может, позже. Или раньше. А сейчас все подступы к побережью закрыты. Туман.

Нюка сзади зашевелилась и высунула голову.

- А что в тумане странного?