Охотник и его горгулья (СИ)

Всю прошлую ночь я мечтал о встрече. И теперь, тая в сердце робкую надежду заглянуть в твои фиалковые глаза, умоляю прийти к фонтану на улице Осенних Сверчков.

Друг принес мне хорошую новость. Спешу поделиться с тобой. Мы поймали обоих щенков.

С первой трелью соловья жду тебя, моя голубушка

Навеки твой.

С. Ивник.

Я не удержался, присвистнул. Однако, горячая ты, Виреса, прямо, как подчиняющееся тебе пламя. В Ордене поучиться успела и в авантюру вляпаться. Окажись ты виновной, никто и ничто тебя не спасет от изгнания. Ввиду войны за выпуск летающих экипажей, огнеметатели стремятся к безупречности во всем.

- Отпусти, грубиян! Да сама дойду, без твоих тычков! - донеслось из коридора.

Штора в начальственный кабинет качнулась, свернулась жгутом и завязалась в узел, освобождая дорогу главой подозреваемой.

Она была чуть ниже меня, не худая, но и не толстушка. Темно-коричневые с пламенным отблеском волосы спускались до гибкой талии. Гордо развернутые плечи покрывал пышный лисий воротник. По подолу широкой юбки до пола струились светляки.

- Что это такое?! Я буду жаловаться в Орден! Разве так обращаются с женщиной?! Тем более с практиканткой, присланной с рекомендацией самого Мастера Убеля?! - накинулась она на Ньего Регара.

Тот даже на миг опешил от такого напора, отложил письма в сторону.

- Есть веские причины не доверять тебе, - медленно произнес он. Ох, не люблю я такой вкрадчивый ленивый тон. Ничего хорошего собеседнику он не предвещает. - Что скажешь мне на это, "обожаемая В. Дайс"?

Он протянул ей несколько уже прочитанных писем. Чародейка встряхнула связанными за спиной руками. Дымящиеся веревки свалились на пол.

Виреса недоверчиво схватила бумаги, быстро пробежала по ним взглядом (кстати, глаза у нее действительно были фиалковыми, большими, с длиннющими черными ресницами). Окончательно растеряв боевой пыл, она потупилась и призналась:

- Я не знаю. Можете попросить любого из сонных магов допросить меня. Под гипнозом солгать невозможно.

- Не беспокойся, об этом не забудем, - Главный с надеждой повернулся к нам. - Вот что, берите эту "обожаемую Дайс" и чтобы к завтрашнему вечеру у меня был полный отчет о тех, кто писал эти письма. А еще лучше сами писавшие!

Тирель без вопросов схватил чародейку за руку, кивнул мне и вышел из комнаты. Мы с Нюкой не заставили себя приглашать дважды.

Через два часа, после допроса у сонных магов Тирель сжалился над девушкой, отвел ее в городской парк, куда прочная завеса заклинаний не позволяла прорваться шелесту экипажей и резким голосам уличных торговок.

Оказавшись вдали от любопытных глаз, Виреса присела на корточки, привалившись спиной к спинке каменной скамьи. Стажерку мутило, и мы послали Нюку за водой и салфетками.

- Вурдалаки меня дернули согласиться на практику в городе, - борясь с тошнотой, выдавила девушка. - Удостоверись, что я непричастна? Теперь оставите в покое?

В голосе прозвучало негодование. И зря. От лишних усилий организм не сумел справиться с пережитым стрессом. Благо, Нюка вовремя принесла воду.

- И все-таки удивительно, что ты никого из заговорщиков не знаешь, - не отставала от страдалицы горгулья.

- Нет, - измученно прошептала девушка.

Перед визитом к сонному магу мы побывали в тюрьме, полюбовавшись невеселыми лицами похитителей княжеских детей, но чародейка как ни вглядывалась в хмурые, разукрашенные синяками и ссадинами физиономии, опознать никого не сумела.

- Хм, - горгулья принялась расхаживать по присыпанному снегом газону. - В письмах довольно подробно описана твоя внешность. Фиалковые глаза, соблазнительные формы и все такое прочее. Кому дарила свой портрет, признавайся!

Девушка растерялась. На осунувшемся лице проступило подобие румянца.

- Портрет? Его рисовал Келистен по просьбе Ретеля, барда из "Одинокого паломника" месяца два назад. Обещал балладу про меня сочинить.

- Вот и сочинил! - обрадовалась горгулья. - О, моя чудесная чаровница! От твоего звонкого голоса я готов позабыть самые звучные напевы, ибо после речей твоих они кажутся надоедливым жужжанием пчел в летнюю жару. Губы твои - живительный родник, к которому я готов припадать вновь и вновь … - процитировала она одно из писем. - Ничего не напоминает?

- Напоминает! - ахнула Виреса и резко поднялась. Но не рассчитала своих сил, пошатнулась, и если бы не я…

Волосы ее пахли розовой водой, а длинные серебряные серьги весело позвякивали.

- Только там рифма была, - добавила девушка, отстраняясь от меня.