Охотник из снов (ЛП)

Ещё как. В тот день Аполлими была в полной ярости.

— Если мне не изменяет память, их послали защитить Ашерона от верной гибели, но это не столь важно. Так к чему ты клонишь?

— Не все шаронте сгинули. Очевидно, большая часть их выжила, и теперь они охраняют нашу димми.

Страйкер с трудом сглотнул.

— Шаронте защищают димми? Настал конец света, а я пропустил приглашение? В каком аду такое возможно?

— Без понятия. Но если кто-то, — сестра окинула его многозначительным взглядом, — одолжит мне своих даймонов-спати, я смогу достать димми. И с её помощью мы покончим с обеими нашими проблемами: Сайфером и Разрушительницей. Как тебе такой расклад?

Весьма хороший, но опасный. Хотя спати — отменные убийцы, шаронте им ни в чём не уступают. Ему не стоит лишаться ценных кадров. С другой стороны, возможность убить Аполлими и присвоить себе её силу стоит дюжины солдат.

— Прекрасно, сестра. Можешь выбрать себе солдат. Только помни, если облажаешься, всё это твоя затея. Мне о твоих планах ничего не известно.

— Не волнуйся, Страйкер. Я не подведу. Завтра обе наши проблемы будут решены.

ГЛАВА 15

Сайфер проснулся, млея от самых неимоверных на его веку ощущений — сладко спящей женщины, прильнувшей к нему. Он не шевелился, наслаждаясь прижатой к спине нежной коже. Правую руку Симона закинула ему на талию, а бедро втиснула между ног. Щека её покоилась на его плече, а дыхание щекотало кожу.

Он прикрыл глаза, наслаждаясь моментом.

«Значит, это чувствуют смертные? Неужели мужчины считают такое данностью?

Как они могут? Доверять кому-то настолько, чтобы лечь рядом и безмятежно спать, а потом обоим проснуться целыми и невредимыми...

Это Элизиум.

Нет, Симона лучше Елисейского поля.

Почему я не родился обычным смертным? Здесь и сейчас, имея возможность остаться с ней».

И то, что ему это неподвластно, ранило сильнее самой жестокой пытки Тартара. Ему хотелось проникнуть к ней в сердце и остаться там навеки.

Но этому не суждено случиться, и все сны в мире не изменят того факта, что после этой короткой отсрочки ему придётся вернуться в ад, где воспоминания о ней будут вечность изводить его.

Как он сможет вынести это?

С тяжёлым сердцем Сайфер медленно перевернулся, чтобы ненароком не зацепить Симону. Она всхлипнула во сне, а потом повернулась, заехав ему в нос локтем.

«Ай!»

Он потёр ушибленное место и сдержал навернувшиеся слёзы.

— Ты за это поплатишься, — прошептал он, прильнув губами к её коже.

Сдёрнув покрывало, он стал любоваться нагим телом. Пышные и аппетитные изгибы, соски напряглись. Ноги раскинуты, словно специально для него. Округлые красивые бёдра и дразнящая взор манящая влага. Самая провокационная картина из когда-либо им виданных.

Ее личико посмурнело, прежде чем она потянулась за простынёй и завернулась в неё будто в кокон.

Сайфер рассмеялся. Симона явно не жаворонок. И это с её вечными разглагольствованиями, что день нужно начинать с целью. Сама же походу готова оторвать голову любому, кто сунется её будить. Пораженный этим открытием он наклонился и припал к её груди.

Симону разбудила ласка нежно дразнящего языка, от которого тело охватило жаром, а в животе затрепетало. Открыв глаза, она встретилась с таким пристальным взглядом Сайфера, что у неё перехватило дыхание.

— И чем это ты занят? — поддразнила она.

— Облизываю тебя, как конфетку, — ответил он, прежде чем пососать сосок. — Я не в силах держать руки при себе, находясь с тобой рядом. Кроме того, с тебя должок за мой последний синяк.

Она потерла глаза.

— Синяк?

— Ты влепила мне по физиономии.

— Нет. Я не могла.

— Тебя не проведёшь. Ты заехала мне по носу локтем.

Откинув с его глаз упавшие пряди, Симона погладила ушибленное место.

— О, боженьки. Наверно мне стоит поцеловать ваву, и всё пройдёт.

С обжигающе порочным блеском в глазах Сайфер пополз вверх по её телу.

— У меня есть вава посерьёзней, займись лучше ею.

Взгляд Симоны скользнул между их телами на его эрекцию.

— Х-м-м, и правда, большая вава.

Сайфер поцеловал её, наслаждаясь новизной ощущений, а сердце бешено колотилось в груди от такого доброго подтрунивания.

Люди обычно злились на него. Боялись.

Но никогда не шутили с ним и не дурачились.

И в эту самую секунду его озарило откровение.

Он влюбился в неё.

Глубоко, в самом сокровенном уголочке сердца, пылала любовь. Ярким синим пламенем, и он был готов сделать всё что угодно ради защиты Симоны.

От этого откровения Сайфер воспрял духом.

И ужаснулся до глубины души.

«Нет!» — закричало сердце, пытаясь отрицать очевидное. Он не хотел никого любить. Любовь для слабовольных дураков.

Глянув на руку, он прочитал врезанные в кожу письмена.

В худшем проявлении это чувство превращается в средство, с помощью которого можно управлять влюблённым дураком, а затем и уничтожить его.

Не будь дураком. Любовь — разрушает.