Охотник (ЛП)

Знала, что должна поговорить с Гайджем, когда взойдет солнце, но не представляю, что скажу ему. Не могла же я, в самом деле, выдать: «Моя первая любовь держала пистолет у моей головы». Это станет отличным началом беседы, хотя сомневаюсь, что после этих слов разговор продолжится. Скорее Гайдж вырвет из меня его имя, найдет и приставит пистолет к голове Хантера.

Я слишком хорошо знала мафиозных мальчиков. Убийца против принца: на порядок больше свистящих пуль, чем ты успеешь сосчитать, и, если оба выживут, это станет серьезным достижением.

Я перевернулась на бок, отвернувшись от того места, где спрятала под подушку телефон, и свернулась клубочком. Зарылась поглубже под одеяло, и Росси взлетел на кровать в виде двух пятен белого меха и пары горящих глаз.

Он трижды обошел ноги, прежде чем тоже свернуться в клубок и пристроиться к моему боку. Теплый и уютный, я коленями прижала его к своему телу. Он позволил мне это, но не обошлось без мокрого холодного носа, ткнувшегося мне в руку под одеялом. Пришлось приподнять одеяло и почесать под маленьким белым подбородком. За послушание меня наградили низким урчанием.

Маленький говнюк.

Я все равно улыбнулась. Грустно, когда единственным созданием, которому девушка могла абсолютно доверять, был ее кот.

К тому же... кошки не врут и не обманывают, пока балуешь их.

Я тихонько посмеялась над своими двусмысленными размышлениями.

Если бы моя жизнь не была под угрозой, я бы сказала, что мне нужна подруга моего возраста, и срочно.

Я посмотрела на Росси и почесала загривок. Он снова заурчал, что прозвучало оглушительно в тишине комнаты. Тем не менее я закрыла глаза, потому что это был расслабляющий, приятный звук. Возможно, это как раз то, чего мне не хватало — монотонное урчание заглушало рой мыслей, беспорядочно носящихся в голове.

Это действительно звучало так, как мне было необходимо.

Росси не потребовалось много времени, чтобы своим урчанием усыпить меня. Я находилась в странном состоянии между явью и сном, в котором полностью осознавала происходящее, но была слишком далеко, чтобы что-то сделать, пока бы меня физически не вытащили из него.

Это было очень странное состояние. И оно не помогло отключить подсознание.

Оно все длилось и длилось, я едва могла дышать, продолжая непрерывный цикл мыслей, где одна сменялась другой. Намек на панику возник в груди, и я чувствовала себя парализованной в этом полусне и ничего не могла поделать. Не могла избавиться от давящего чувства, что все изменилось в мгновение ока, будто подхваченная приливной волной, удушающей и напряженной.

Росси дотронулся лапой до моего лица. Когти были спрятаны, но легкое царапанье их кончиков заставило открыть глаза. Яркий кошачий взгляд горел в темноте, уставившись на меня.

— Я в порядке, — прошептала ему, почесав шейку. — Я в порядке, Росси.

Он посмотрел на меня еще немного, а потом снова свернулся в клубок и уснул.

Типичный кот.

***

— Мы не можем ему доверять, — Армо сидел за столом в столовой, превратившейся в подобие комнаты совещаний. Последние полчаса он бросал на меня презрительные взгляды своих темных глаз. Он не хотел, чтобы я была здесь, но с тех пор как криминальная семья Лос-Анжелеса скатилась на нижние ступени иерархии, технически, я его превосходила.

И кое-кого чертовски бесил этот факт.

Но мне было пофиг, он не был для меня авторитетом. И поклялась перед Богом, если он еще раз посмотрит на меня как на кусок дерьма, то я напомню этому седому ублюдку, кто я есть.

— Папа, он не убил ее, — заметил Анджело, потянувшись вперед и кладя локти на стол.

Анджело, как и Гайдж, обладал темными волосами и запоминающимися чертами лица, но всегда был более собранным. Двадцать семь, на три года старше брата, и криминальная жизнь давалась ему гораздо легче. Для Гайджа она была обременительна, но, хоть я никогда не думала, что Анджело очень уж нравилось наполнять улицы Лос-Анжелеса кокаином и амфетамином, он, конечно же, любил деньги, получаемые в итоге.

Так же он любил колумбийских девочек из картелей, отправляемых вместе с наркотиками.

— Он пытался, — возразил Матиас Родригез, консильери Армо. Единственный мексиканец в семье Понтарелли, который сглаживал все острые углы с картелями. В основном, потому что Армо не говорил по-испански, что было просто необходимо для его же безопасности, и был слишком невежественным, чтобы выучить язык.

— Но не убил, — Анджело уставился на Матиаса. Он не собирался упускать этот факт, и я не знала, радоваться этому или нет.

Я присутствовала здесь только для того, чтобы удостовериться, что они не примут глупое решение. По моему опыту, если оставить мужчин одних, они имеют тенденцию посылать все переговоры нахрен.

— У него был отличный шанс, — продолжил Анджело, откинувшись на спинку стула и держа руки ладонями вверх. — Он был один и приставил пушку к ее голове. Мы все спускали курки и хорошо знаем, как легко и быстро один выстрел обрывает чью-то жизнь. Все в этой комнате, за исключением леди, убивали кого-то.