Охотник (ЛП)

— Я говорил тебе, — он затянулся, — Энцио Романо — тупой ублюдок. Кто, как ты думаешь, все делает за него, а? — Исайя приподнял бровь и выпустил дым через нос. Как чертов дракон. — Он слишком боится покидать святилище Хэмптона, потому что знает, как только сделает это, его пустят на корм собакам. Самый большой мудак, которого я когда-либо встречал. Почему, по-твоему, у него есть двадцатипятилетний мальчишка для грязной работы?

Это заставило меня фыркнуть.

— Я едва ли мальчишка, Исайя.

— Верно, — он кивнул головой, подтверждая. — Но ты самый молодой среди его людей. Почему на тебе самые рискованные задания? Почему выбрал именно тебя, чтобы убить Адриану?

— Потому что я лучший.

Он подмигнул, и кончик сигареты засветился ярко-оранжевым в темноте ночи. Огонек осветил его лицо, выхватывая каждую тень и морщинку вокруг темных глаз.

— Отчасти да, но еще потому, что именно ты будешь виноват в смерти принцессы. Он не глуп, Карло, — Исайя выпустил дым и затушил сигарету о перила, прежде чем беспечно бросить на пол. — Рано или поздно всплывет правда, и именно на тебя свалится все дерьмо за ее смерть. Не на него. Он бы никогда не приказал тебе убить свою драгоценную bambina.

— Тогда чертовски хорошо, что я не смог убить ее, верно? — вернулся в номер.

— Ага, — засмеялся он, последовав за мной. Исайя захлопнул за собой дверь и бросил спички на тумбочку. — Из семьи Романо пять человек в курсе, где ты, Карло, и четверо из них в этом городе. — Он включил лампу возле второй кровати и расстегнул рубашку.

— Полагаю, сегодня ты ночуешь здесь.

— Конечно. Я же присматриваю за тобой, тупой ублюдок.

— Спи с одним открытым глазом, Исайя.

Он усмехнулся, его серебристые бакенбарды посверкивали в тусклом свете.

— Завтра мы поедем в Калабасас и вместе составим план. А потом я зайду к своему старому приятелю Армо и проверю, не отрастил ли он, наконец, яйца.

Я отодвинул свои простыни в сторону, так как уже был весь потный, и сел, посмотрев на Исайю.

— Он выполняет приказы двадцатитрехлетней цыпочки, которая учится на Магистра и практически ни с кем не общается, хоть я и сказал Энцио обратное. Конечно, Армо не отрастил свои гребаные яйца. Как и его сын, — добавил, устраиваясь на кровати.

Исайя мрачно усмехнулся.

— Гайдж? Да. Он родился с шарами вместо яиц. Мелкий придурок.

— Спокойной ночи, Исайя.

Глава 11. Адриана

Я отпихнула Росси от своей тарелки с завтраком, хотя уже и закончила. Кот и так был достаточно сумасшедшим, не хватало еще, чтобы он прыгнул в залитые молоком фруктовые хлопья. Он мяукнул в знак протеста, поэтому я схватила его и сбросила на пол. Разочарованно зашипев, он вскочил на подоконник и выпрыгнул в окно.

Даже скинул фоторамку для пущей важности.

Говнюк.

Я подняла рамку и поставила на место. При этом стук, казалось, раздался эхом по всему дому, несмотря на размер. И не важно, каким большим он был. Я могла все слышать, особенно сегодня.

Я была гиперчувствительна практически ко всему.

К каждому дуновению ветра, каждой захлопывающейся двери, каждому звуку. Даже самый тихий казался оглушительным грохотом.

И знала причину.

Не было смысла наблюдать за входной дверью.

В городе был Исайя. Консильери моего отца. Его лучший друг, советник, наперсник.

Мужчина, являющийся кузеном моего телохранителя, но и самый надежный союзник человека, желающего моей смерти.

Я не знала, кому верить. Такое чувство, что последние десять лет моей жизни были ложью. Что каждая секунда, минута, час были не более чем тактическими шагами по сохранению меня в живых.

Наверное, так оно и было. Беспокоило ли это меня? Да. Лучше честно умереть, чем жить благодаря обману.

Что, собственно, есть жизнь? Уж точно, черт побери, не смесь любви и честности. Это больше походило на бардак из дерьма и лжи.

Интересно, какое мое истинное предназначение? Возглавить семью Романо? Умереть? Жить в пограничном состоянии между жизнью и смертью?

Где мой герой, любовь к которому снесет мне чертову крышу?

Как в Золушке? Или Белоснежке?

Рапунцель, сука.

Я уставилась на пистолет, который Дариен ранее положил на журнальный столик. Заряженный. Предохранитель снят. Готов к использованию, как он сказал. Нажать на спусковой крючок, и если попасть в цель, то она превратится в фарш. Не более чем ужин.

Он был блестящим. Для своего происхождения я отвратительно разбиралась в огнестрельном оружии, но Дариен никогда не жаловался. Я умела стрелять из большинства из них, даже если не знала, что это и каковы характеристики, он не обращал на это внимание.

Если знала, как стрелять, значит, могла ранить кого-то. Если знала, как правильно держать оружие и стрелять, значит, могла кого-то убить. Знаю, как защитить себя.

Это единственное, что было для него важно.

Уверена, это единственное, что вообще имело значение.

Не важно, что он всего лишь вышел в продуктовый магазин за молоком. По тому, как он уходил, можно подумать, что оставляет меня на неделю. Возможно, он не доверяет Исайе настолько, как заверял меня.

Совсем не успокаивающие мысли.