Охотник (ЛП)

Никто не пошевелился. Никто не вошел в комнату. Никто не произнес ни слова.

Как будто все ушли.

Я не знала, так ли это.

Секунды тянулись с мучительной медлительностью. Каждая казалась вечностью.

— Ты в порядке? — прошептал Хантер, оглядывая меня. Он протянул мне руку. — Ты не ранена?

Я поднялась на ноги и обхватила его пальцы, а потом покачала головой.

— Нет. Все нормально. Меня не задели.

— Хорошо, — он держал ладонь слишком долго, мои щеки слегка покраснели.

Я отступила назад и отдернула руку. Холодок, пробежавший по коже, заставил потереть ладони, пока оглядывала комнату.

Роскошная. Только так я и смогла бы ее описать. Деревянные полки, развешенные по стенам, на которых стояли лишь разные фотографии в рамках и книги, были из самого темного красного дерева, какое я когда-либо видела. Не была уверена, видела ли раньше настолько искусно сделанную мебель. И я абсолютно уверена, что не впервые здесь, потому что узнала эту комнату.

Я подошла к одной из полок и схватила фотографию. Взгляд упал на улыбающееся лицо матери, и сердце сжалось. Она крепко обнимала меня, ее черные волосы падали на плечи, а я тянулась к ней с самой широкой и довольной улыбкой на лице. Отец стоял за нами, его темные глаза сияли, и он был таким же счастливым, как мы.

Я с трудом сглотнула. Вспомнила день, когда сделали снимок, прямо перед праздником в честь моего восьмого дня рождения.

Перед тем как все пошло наперекосяк.

Я поставила фотографию на место и двинулась посмотреть остальные. Кожей ощущала, как взгляд Хантера прожигал дыру в моей спине. Живот скручивало каждый раз, как я проходила мимо фотографий. Каждая из них была нашей, где мы были втроем. Лишь на некоторых из них я была одна, младенцем или совсем маленькой, а на остальных видела улыбающуюся маму, что причиняло ужасную боль.

Я забыла, как выглядит ее улыбка.

— Она была красивой.

Я застыла, когда в комнате раздался резкий сухой голос моего отца.

— Внутри и снаружи.

— И ты тоже была.

— Все еще. И я убеждена, что это у меня не от тебя, — развернулась на каблуках, и как только взгляд упал на него, все внутренности закружило в тошнотворном вихре.

Он постарел. Очень. Линии, прочертившие кожу в уголках глаз, были резкими, а те, что собирались вокруг рта, делали его изгиб еще более пугающим, чем только возможно. Его темные глаза и волосы были такими же, какими я их помнила, за исключением холодного взгляда, которого никогда не замечала, будучи ребенком.

Бездушные.

Его глаза были бездушными.

— Ничего из внутренней красоты, — медленно произнес он, его оружие направилось на Хантера.

Я взглянула на него. Он стоял твердо, дуло направлено на Энцио.

— Можешь опустить пистолет, — сказала я, медленно переводя взгляд между ними. — Уверена, ты сможешь уложить их обоих достаточно быстро, если понадобится.

Исайя усмехнулся, возникая в дверном проеме за спиной у отца.

— Как мило. Охотник спасает свою жертву.

— Как мило. Предательская figa, которая сама выпросила для себя пулю в моем пистолете в тот момент, когда дотронулась до меня, — бросила в ответ.

Он снова засмеялся.

— Делай то, что должна, Эдди.

— Мое имя Адриана. Не то чтобы это было важно для тебя, так как тебе крупно повезет, если проживешь достаточно долго, чтобы снова его использовать, — я подняла пистолет, держа его дулом кверху. — Ты знаешь, что Дариен погиб после твоих дерьмовых действий, не так ли?

Он усмехнулся. Маниакально, жестоко, безумно.

— Знаю. Я убил его.

Меня пронзила бесконтрольная, раскаленная добела ярость. Я опустила пистолет, а затем направила на него.

— Эй-эй, давайте не будем торопиться, — медленно произнес Энцио, держа руки ладонями ко мне. Он шагнул внутрь и прищурился. По комнате пронесся холод, Хантер следил за Энцио.

Как коршун.

Не двигался. Охотник, вот кем он был. Стоял неподвижно, и в голове мелькнула мысль, смотрела ли я сейчас на человека или на убийцу.

Ответ был очевидным.

Он не был Карло.

Он был Хантером. Но не моим Хантером.

Он был готов убить обоих мужчин, стоявших перед нами. И, вероятно, мог сделать это одним единственным выстрелом.

— Давай не будем торопиться? — спросила я Энцио. — Ты забыл, что уже не один раз пытался убить меня?

— Логично, Адриана. Хотя мне было жаль слышать о смерти твоей матери.

— Жаль, что рак опередил тебя, ты хотел сказать.

Он медленно улыбнулся, но света в улыбке не было.

— Возможно.

— Ты больной сын шлюхи, — прошептала я.

— Ну же, нехорошо так говорить о своей бабушке, — он покачал головой из стороны в сторону.

— Она не моя бабушка, — отрезала я. Не то, чтобы я когда-нибудь встречала мать своего отца. — Любой, в ком течет такая же кровь, как у тебя, не принадлежит к моей семье, Энцио. Я бы отреклась и от своей части, если бы смогла. Ты абсолютно не мой отец. Ты ничтожество для меня.

Я почувствовала себя легче, даже просто произнеся это вслух.

Догадываюсь, что именно так и происходит, когда столько времени хранишь в себе дикую ненависть. В конце концов она съедает тебя.

Его губы дрогнули.

Энцио был злым до глубины души.

Он медленно повернулся к Хантеру.

— Ты должен был убить ее.