Охотник на ангелов

– А ты не думаешь, что девушки специально задерживаются? – иронически спросила Тиа. – Что мы крадем только тех, кто сам хочет, чтобы его похитили?

– Как это так? – не понял я.

– Ты вроде бы взрослый парень, – вздохнула Тиа, – и должен понимать, что каждой девушке хочется выйти замуж, но не у каждой это получается. У одной, к примеру, нет хорошего приданого, другая лицом не вышла, а третья – вообще хромая… Ваши мужчины очень привередливые, выбирают только самых красивых, а от дурнушек или просто средних воротят нос.

– Так надо, – пожал я плечами, – чтобы рождались только красивые, здоровые дети.

– Надо кому? – спросила Тиа. – Вам, мужчинам? А о женщинах вы подумали? Им тоже хочется семейного счастья!

Я не нашелся, что ответить.

– Господи, – вздохнула Тиа, – ну почему так несправедливо все устроено: у ваших мужчин такой выбор, просто глаза разбегаются. Вокруг столько хороших девушек, мечтающих выйти замуж! А нашим ангелам приходится рисковать жизнью, чтобы добыть себе жену. Пусть даже самую неказистую!

Странно, я об этом никогда не думал. Мне казалось естественным, что у наших парней такой большой выбор. Мужчина находит красивую жену, приводит ее в свой дом, трудится ради нее, а она рожает ему умных, здоровых, симпатичных детей. И чем выше положение мужчины в племени, тем больше у него возможностей. Но даже самым захудалым парням в нашей деревне есть из кого выбрать – девочек действительно рождается очень много…

– Поэтому некоторые ваши женщины – скажем, те, кто не очень рассчитывает на удачное замужество, – продолжила Тиа, – и остаются у колодца. Как бы ненамеренно. И ждут, что их похитят. Понял теперь, дурачок?

– Но зачем? – удивился я, нисколько не обившись на слово «дурачок» (наоборот, даже приятно стало, как будто меня погладили).

– А затем, – наставительно произнесла Тиа, – что у нас они получают семью – мужа, детей. Причем без всякого приданого, договоров и смотрин.

– Но ведь наши женщины не всегда у вас остаются, – сказал я, – некоторые возвращаются домой, причем вместе с детьми…

– Да, – признала Тиа, – верно. Ты знаешь наш обычай: крылатые живут с крылатыми…

– …а бескрылые – с бескрылыми, – кивнул я. – Так принято и у вас, и у нас, это правда.

– Однако многие ваши женщины все же остаются с нашими ангелами-мужьями, – возразила Тиа, – и потом живут долго и счастливо…

– …и умирают в один день, – усмехнулся я.

– Что ты знаешь о смерти, человек? – горько усмехнулась Тиа. – Когда ангел стареет и чувствует, что больше нет сил летать, в последний раз поднимается в небо, высоко-высоко, и бросается вниз, на скалы. Это называется прощальный полет. Родные и друзья провожают его, а потом хоронят его тело…

– Но почему? – удивился я. – У нас, у людей, старики живут долго, в общем доме со своими детьми и внуками, и те заботятся о них.

– Потому что для ангела нет ничего прекраснее неба, – задумчиво произнесла Тиа, – и когда ты не можешь летать, то жизнь теряет для тебя всякий смысл. Впрочем, тебе этого не понять.

Я пожал плечами – каждому свое. Мне, например, и на земле хорошо.

– Ладно, раз ты не собираешься меня убивать, – продолжила Тиа, – может, все же поможешь?

И кивнула на стрелу, торчавшую из предплечья.

Я положил на землю лук, колчан, снял сумку, достал чистую, белую тряпицу, лечебную мазь и нож. Все это – очень нужные предметы для охотника. Мало ли кого встретишь в лесу, можешь получить удар лапой от дикого кота или навраться на рассерженного вепря… Вот и потребуется срочная перевязка.

Тиа внимательно следила за моими приготовлениями.

– Сейчас тебе будет больно, – предупредил я ее, – но постарайся не дергаться, иначе я не смогу тебе помочь.

Тиа кивнула. Я осторожно, кончиком ножа расширил рану и постарался подцепить жало стрелы. Тиа дернулась, зашипела, как рассерженная кошка, но потом сцепила руки в замок и стиснула зубы. Понимала, что я стараюсь ради нее.

Рвать стрелу ни в коем случае было нельзя. На наконечниках наших стрел находятся специальные зубчики, чтобы вонзались глубоко в тело, и их трудно выковыривать. Такое ранение может оказаться смертельным для летуна…

Я осмотрел рану. М-да, дело плохо, наконечник засел глубоко. Конечно, лекарь из меня тот еще, но ведь другого-то рядом нет. Не звать же Клео! Не знаю почему, но я решил сохранить нашу встречу с Тиа в тайне.

После некоторых усилий мне все же удалось чуть-чуть подцепить наконечник и освободить жало. Теперь можно рвать…

– Ну, держись, – предупредил я, – сейчас будет очень-очень больно.

И резко выдернул жало. Тиа громко вскрикнула и повалилась на пол – судя по всему, потеряла сознание. Что же, так оно, пожалуй, даже лучше – будет легче перевязать.

Я промыл рану чистой водой, смазал барсучьим жиром с травами (лучшее средство для заживления, мы всегда носим с собой маленький горшочек с мазью), перевязал чистой тряпицей. Ну вот, я сделал все, что было в моих силах: стрелу вытащил, кровь остановил. Тиа будет жить, это точно. А летать, скорее всего, пока не сможет – крыло должно зажить. Ей придется пожить в пещере, а я буду ее навещать и лечить.