Охотник на бобров

Раф не мог понять, зачем они так спешат. Ему казалось, что вождь боится неожиданного нападения врагов. Индейцы мчались все быстрее и быстрее. Несмотря на палящий зной, они только на мгновение остановились подле источника, чтобы напоить лошадей и самим освежить пересохшее горло. Хотя вода была горькая и соленая, но за неимением лучшей и эта была хороша. Но вот они переехали опять через холмы. Потянулась степь, и только на востоке виднелись острые холмы. Вдруг поднялся жгучий ветер. Воздух наполнился мелкой пылью, и громадный табун показался вдали. Лошади индейцев подняли уши и заржали. Толпа остановилась и ждала, по крайней мере, четверть часа, пока не пронесся табун. Вслед за этим, тоже в сторону Арканзаса, с пронзительным криком пронеслась стая коршунов. Стадо оленей, птицы всевозможных пород и дикие звери неслись от какой-то общей опасности и даже не обращали никакого внимания на дикарей. Лошади индейцев тоже беспокоились, поднимались на дыбы и пугливо взглядывали в сторону, откуда дул жгучий ветер, и быстрее мчались вперед. Ветер с каждой минутой становился сильнее. Все чаще и чаще мимо проносились стада животных, которые бежали в сторону холмов, посреди которых возвышался пирамидальный курган. Теперь Раф понял, от какой беды они бежали. Это был ужасный степной пожар; ветер дул прямо на индейцев. Раф похолодел от ужаса; смерть его будет еще мучительнее той, какую бы могли придумать кровожадные индейцы. Огонь по сухой траве непременно догонит их и сожжет всю эту мчащуюся толпу.

Все скорее и скорее мчались они вперед. Несколько вьючных лошадей попадало, но никто и не подумал поднимать их или спасать вьюки; все спасали только собственную жизнь.

Наконец они прискакали к пирамидальному кургану "Черного Орла". Тотчас же всю траву вокруг него подрезали и умяли, так что на четверть часа ходьбы кругом все место сделалось похожее на утрамбованный ток. По крутому откосу привели лошадей на гладкую вершину холма, тотчас же развьючили их, вбили в середине площадки толстый столб. Индейцы привязали лошадей головами к нему так, чтобы они не видели пожара, и стояли спокойно. Кругом разбили вигвамы. О кострах и о еде никто и не думал. Все собрались вокруг колдуна; веревки с него сняли.

- Великий Дух огнем спустился на землю, - сказал торжественно Теа-ут-вэ.

Голова его склонилась на грудь, и он угрюмо задумался.

Хау-ку-то поднял руки к небу и начал произносить заклинания против огня. При этом он безобразно кривлялся, извивался всем телом и дико, пронзительно вскрикивал. Но вот вдали показалось темное облако; с каждым мгновением оно увеличивалось. Заклинание не помогало. Тогда волшебник пришел в бешенство и дико закричал:

- Убейте белого, он мешает моим заклинаниям! Убейте его скорее, тогда остановится огонь!

Дикари рассвирепели и бросились к Рафу с поднятыми томагавками. К счастью, он стоял в это время возле Теа-ут-вэ.

Вождь грозно закричал на дикарей:

- Все несчастия произошли от необдуманного, злого поступка Хау-ку-то! Великий Дух наказывает нас за постыдное убийство белого!

Благодаря Теа-ут-вэ жизнь Рафа, висевшая на волоске, была спасена. Вождь усмирил разъяренную толпу дикарей и уверил всех, что дух героя, на могиле которого они остановились, защитит их от смерти и других несчастий.

Все с ужасом смотрели на степь. Ветер страшно выл и стонал, как во время самой сильной бури. По степи с ужасающей быстротой неслось облако, и из-за него, как молнии, выскакивали по временам огненные языки. Воздух наполнился пеплом и раскаленными искрами. Небо сделалось свинцовым, солнце казалось красным тусклым шаром. Ночь настала скорее обыкновенного и сделала еще ужаснее всю картину. Теперь вся степь была покрыта страшным пламенем, поднимавшимся вверх громадными пирамидами. Ветер со свистом и стоном переносил пламя то в ту, то в другую сторону, подобно тому, как переносится блуждающий огонек на болотах. Ветер стонал и ревел, и так крутился, что почти нельзя было стоять на холме. Он то носился по степи, где ему не было никакого удержу, и обливал всю степь багровым пламенем, то приближался страшным потоком, то крутился и завывал в бесконечной дали. Везде, куда только можно было достать глазом, горели прерии. Дым темными тучами поднимался к небу; горящая трава высоко взлетала и крутилась в воздухе. Небо становилось все ярче и грознее и, казалось, было все в огне, как и земля. В одно мгновение весь холм, там, где не была вытоптана трава, был схвачен пламенем. Жар сделался невыносимым. Индейцы упали на землю лицом вниз, потому что нельзя было больше дышать. Раскаленный воздух и пепел захватывали дыхание. Только таким образом можно было кое-как дышать, Раф сделал то же. Лошади низко опустили головы, вздрагивали от ужаса; они все покрылись белой пеной.