Охотник на кроликов

Он будет целить низко, подумал Йона. Попытается ударить под ребро. Стеклом почти невозможно никого зарезать, но если кусок стекла обмотать скотчем, он может проткнуть кожу и органы, прежде чем сломается.

Несколько заключенных, не торопясь, собрались возле плексигласовой перегородки; в их взглядах сквозило жадное любопытство. Их движения выражали сдержанную энергию. Заключенные на первый взгляд случайно встали так, чтобы загородить камеры.

– Ищейка, – прошипел тощий и посмотрел на других. – Вы знаете, что он легавый?

– Да ну? – улыбнулся один из зрителей и отпил из пластиковой бутылки.

На шее человека с потасканным лицом раскачивалась цепочка с крестом. Шрамы на внутренней стороне руки разъедены аскорбиновой кислотой, которую он использовал, чтобы растворять героиновую базу.

– Зуб даю, – подтвердил задира. – Он из уголовки, грязная свинья.

– Вот теперь понятно, почему все зовут его Легавым, – съязвил человек с пластиковой бутылкой и усмехнулся, глядя в пол.

Йона продолжал подтягиваться.

Рейнер Кронлид с невозмутимым лицом сидел на велотренажере. Взглядом стоячим, как у рептилии, он следил за развитием событий.

Один из албанцев ступил на беговую дорожку и побежал. Тесное помещение наполнилось стуком его ног и посвистыванием ленты.

Йона выпустил перекладину, мягко спрыгнул на пол и посмотрел на вооруженного.

– Ты позволишь предложить тебе несколько слов на подумать? – спросил Йона – приветливо, с неизменным финским акцентом. – Притворное неумение – дитя мудрости, иллюзорная слабость – дитя…

– Что ты несешь? – перебил мужчина.

После службы в десантных войсках Йону завербовали в Особую оперативную группу. В Нидерландах его обучали неконвенционному ближнему бою и применению инновационного оружия.

Лейтенант Ринус Адвокаат тренировал его для ситуаций, подобных этой. Йона точно знал, как отвести руку нападающего, нанести двойной удар крест-накрест по горлу и кадыку, вывернуть руку с осколком, ударить им в основание шеи и сломать острие.

– Заколи ищейку, – прошипел заключенный из “Братства” и рассмеялся. – Не посмеешь…

– Заткнись, – оборвал его мужчина помоложе.

– Заколи, – рассмеялся другой.

Заключенный с костистым лицом сжал осколок и начал приближаться; Йона взглянул ему в глаза.

Если его атакуют прямо сейчас, придется удержаться от того, чтобы провести серию движений, которые накрепко запомнило его тело.

Надо просто отвести руку нападающего, вывернуть, заставить выпустить оружие, а самого его бросить на пол.

Он сидел в тюрьме уже почти два года, и все это время ему удавалось держаться в стороне от драк; он собирался просто отбыть наказание и начать новую жизнь.

Йона повернулся спиной к человеку с заточкой.

Он обменялся несколькими словами с Марко, не спуская при этом глаз с задиры, все это время отражавшегося в окне, выходившем во двор.

– Я мог бы убить легавого. – Новый заключенный быстро дышал узким носом.

– Нет, не мог бы, – сказал Марко через плечо Йоны.

Глава 15

Прошло двадцать три месяца с тех пор, как Стокгольмский суд первой инстанции приговорил комиссара Йону Линну к тюремному заключению за подготовку вооруженного побега заключенного. В наручниках, кандалах и специальном поясе его доставили в уголовный приемник пенитенциарного учреждения Кумла.

Доставившие Йону сотрудники ведомства проверили его скудные пожитки, постановление суда и удостоверение личности. Далее Йону препроводили в регистрационную, раздели, взяли анализ мочи на наркотики и выдали тюремную одежду, постельное белье и зубную щетку.

После расследования, длившегося пять недель, его поместили в отделение “Т” – вместо особого отделения в Салтвике, где обычно содержались осужденные полицейские. Йоне предстояло провести ближайшие несколько лет в камере в шесть квадратных метров, с пластиковым полом, раковиной и маленьким окном с панцирным стеклом и решеткой.

Первые восемь месяцев Йона работал вместе с остальными заключенными в большой прачечной. Он познакомился со многими из своего отделения, рассказывал каждому о своей работе в уголовной полиции, о суде и приговоре. Он знал, что сохранить прошлое в тайне ему не удастся. Когда в отделении появлялся новый заключенный, остальные очень быстро устраивали так, чтобы приговор становился известен.

Йона спокойно относился к большинству группировок в отделении, но держался на расстоянии от “Братства” и его главаря, Рейнера Кронлида. “Братство” было связано с крайними экстремистскими группировками, занималось крышеванием и торговлей наркотиками в больших тюрьмах.

После лета Йона собрал вокруг себя девятнадцать других заключенных, которые хотели учиться дальше. Они образовали кружок и поддерживали друг друга. За все время обучение бросили всего двое.

Из-за однообразных рутин тюрьма ощущалась как какой-то медлительный механизм. Одинаковые двери камер открывались в восемь утра и запирались в восемь вечера. Каждое деление циферблата, по которому прыгала стрелка, уносило еще одну частицу жизни.