Охотник на лис

Его ответ не отличался конкретностью. Он сказал, что, может быть, он будет время от времени заглядывать ко мне в кабинет, чтобы узнать, как идут дела и нет ли проблем, которые требуется решить. Наряду с этим он бы хотел, чтобы в информационных бюллетенях для прессы он упоминался просто как «тренер». Не «главный тренер» и не «помощник тренера». Просто «тренер».

Интуиция подсказывала мне, что следовало откланяться. Но предполагаемые выгоды казались слишком соблазнительными. Ну и что с того, что в этом была доля риска? Если по каким-либо причинам в Вилланова что-то не сложится, я мог просто уйти оттуда. На тот момент у меня не было лучших вариантов, это уж точно.

Я должен был бы довериться своей интуиции. Или же Дюпон должен был составить документ с собственноручной подписью, где был бы зафиксирован круг его обязанностей. Вместо этого я сказал, что заинтересован в этом проекте и что после отборочных соревнований мы вернемся к этому разговору.

* * *

В двух схватках на отборочных соревнованиях к чемпионату мира 1986 года я одержал победу над двукратным чемпионом Национальной ассоциации студенческого спорта Майком Шитсом. За несколько недель до чемпионата мира я спланировал поездку в Филадельфию, чтобы воочию посмотреть на то, что меня ожидало в Вилланова.

В аэропорту меня встретил Ларри Шемли, пилот вертолета Дюпона, ветеран Вьетнама. В ожидании моего багажа на ленте мы с ним приятно пообщались. Ларри мне понравился, а узнав о его ветеранском прошлом, я его сразу же зауважал. Я поинтересовался у Ларри о спортивном центре, который создавал Дюпон.

– Думаю, он вам понравится, – ответил Ларри.

Ларри устроил мне воздушную экскурсию по таким историческим местам, как Вэлли Фордж[22] и Геттисберг[23]. Если ее целью было произвести на меня неотразимое впечатление, то эта цель была достигнута.

У меня не было никакого представления о поместье, в котором жил Дюпон. Сначала мы летели в вертолете над Филадельфией, где дома теснились друг к другу. Затем под нами распахнулось пространство, похожее на национальный парк. Посередине был особняк, который являлся центром поместья, в пределах которого находилось еще несколько строений, оказавшихся другими жилыми зданиями.

Особняк можно было назвать трехэтажным, поскольку, кроме первого, просматривался еще цокольный этаж, а на верхний вела лестница из двадцати или около того ступенек. Ландшафтный дизайн был просто безупречным благодаря усилиям, как я узнал позже, целой бригады специалистов, которые круглосуточно занимались обустройством территории.

«Если он здесь живет, – подумал я, в то время как Ларри приземлялся на вертолетную площадку, – то в Вилланова мы можем сделать все, что угодно. Уже через пять лет мы можем верховодить в Национальной ассоциации студенческого спорта».

Мой оптимизм и энтузиазм били через край. Я, наконец, получил шанс добиться успеха!

Джон Дюпон встретил меня и сопроводил в Вилланова. Борцовский зал был в корпусе «Батлер», и он был просторней всех тех залов для борцовских команд, которые я когда-либо видел. Джон сказал, что на первом этапе нам придется делить его с бейсбольной командой, но вскоре он будет в нашем полном распоряжении. Он предусмотрел все детали, включая кабинеты, из которых можно будет следить за тренировками борцов. Один из кабинетов предназначался для меня. В Стэнфорде у меня не было не только своего кабинета, но даже стола или телефона.

– Как скоро зал станет нашим? – спросил я.

Дюпон дал очередной расплывчатый ответ, добавив, что, поскольку он пожертвовал для учебного заведения кучу денег, это произойдет, вероятней всего, до начала сезона соревнований или сразу же после его начала. Как я понял, это означало октябрь или ноябрь.

Это было спустя год после того, как мужская баскетбольная команда университета Вилланова под руководством тренера Ролли Массимино буквально размазала по паркету в финале команду из Джорджтауна и выиграла национальный чемпионат Национальной ассоциации студенческого спорта 1985 года. Дюпон проводил меня в баскетбольный зал, который назывался «Павильоном Джона Э. Дюпона». Его имя было обозначено большими буквами на фасаде здания. Затем мы остановились у плавательного комплекса университета, который был также назван в честь Дюпона.

«Черт побери! – подумал я. – У этого парня, должно быть, денег куры не клюют!»

По сравнению с двумя зданиями, носящими его имя, выделение старого корпуса для борцовского центра казалось сущим пустяком. В устах Джона это прозвучало так, что предоставление помещения исключительно для нужд борцов было лишь административной формальностью, ожидавшей окончательного утверждения.