Охотник на мафию

– «Наша привычка», – подумал Юрий, вынимая полиэтиленовый пакет с хлебом. – «Жаль, микроволновки нет».

Что такое микроволновка Юрий даже не стал обдумывать. За последний месяц у него в голове столько раз всплывали воспоминания о приборах из будущего, что он уже с ними свыкся и перестал сильно сожалеть, что приборов ещё нет.

Вода в кастрюле уже была тёплой и он завязав полиэтилен, опустил хлеб в воду. Пока закипит вода, хлеб немного разморозится и с него можно будет срезать корочку. На бутерброды с маслом хватит. А пока… Юрий прошёл в зал и присел на диван. Раны ещё болели, правая рука находилась в гипсе.

Перед диваном стояла чёрная корейская тумба под телевизор со стеклянными дверками. На полках внутри стояли: видик, дек с усилителем и кассеты, на тумбе, большой японский телевизор «Шарп», пульт от которого валялся на диване. По обе стороны от тумбы располагались два шкафа: один для верхней одежды, другой для белья.

– «Одному достаточно», – подумал Юрий.

За месяц о уже переболел и перестрадал по поводу своей семьи и сейчас только вздохнул, а поначалу «кушать не мог». Да ещё голова лопалась от разнородной информации. Особо мучили совместные с Сергеем воспоминания, которые, как оказалось, оценивались двумя людьми по-разному.

Например, их разлад каждый воспринимал, как предательство другого. И Юрию пришлось потрудиться, чтобы преодолеть конфликт интересов у него, у Юрия, потому, что личности Сергея не существовало. Осталась только память. Память о будущем тоже была памятью Сергея и, естественно, была без его семьи.

Вернее, какие-то эпизоды в памяти проскальзывали, но только до определённого времени, где-то года до две тысячи десятого. Видимо Сергей помогал Юркиным детям, но потом Галина с девочками из его памяти исчезала. Как не рылся Юрий в будущих событиях, но своего семейства в мыслях Сергея не нашёл.

Порадовало одно, то, что жена второй раз замуж не вышла. И это успокаивало Юркину душу, но не радовало. Жили его девочки тяжело. Особенно в девяностые.

Юрий положил кейс на колени и раскрыл. Это был не чемодан, конечно, а кейс, но большой. В нём лежало двадцать две тысячи купюр номиналом по одной тысяче рублей. То есть всего двадцать два миллиона рублей.

Килограмм картофеля стоил около двух тысяч, килограмм крупы – пять тысяч, мясо – пятнадцать тысяч, рыба – десять-двенадцать. А зарплата полковника Мамаева вместе с надбавками составляла пятьдесят две тысячи.

Оставив две упаковки, он поднялся и вместе с чемоданчиком пошёл на кухню. Там он нажал и выдвинул одну угловую пластину кафеля в сторону коридора и нажал на другую плитку. Угол кухни, ранее представлявший собой вентиляционную шахту, отошёл в сторону и открылся сейф, где у Сергея хранилась зарегистрированная «сйга» и боеприпасы к ней, лежащие на полочках.

Полочек равномерно распределённых до самого потолка хватило, чтобы уложить оставшиеся деньги. Не собирался он эти деньги вкладывать в ГКО. Кто его знает, что теперь будет, после того, как он рассказал о дефолте. Поговорка про свинью рулит в этом мире, и дефолт может грянуть гораздо раньше. Ведь поделятся же «бизнес-партнёры» со своими друзьями, а те со своими. И пошло-поехало.

Полковник на прощание попросил никому не говорить про дефолт и успел сказать губернатору поговорку про знающую секреты свинью. А тот лишь усмехнулся и спросил, типа, «это кого ты сейчас свиньёй назвал?». Потом рассмеялся и, почему-то, похлопал Балу по плечу.

Полковник ещё успел сказать про равновесие, пока никто не вмешается, а потом, дескать, «хрен знает, что будет…»

– Не отмазывайся. Мы рассчитываем на тебя, Саид, – сказал губернатор и гости ушли.

Сергей уже закрытой двери сказал:

– Я – не Саид. Я – Абдула.

Закрыв сейф и засунув пачки в джинсы, полковник достал из закипевшей кастрюли пакет с хлебом, из морозилки пакет мороженных пельменей и засыпал их в кипяток.

Потом он налил в заварник кипятку и сыпанул туда же заварки, нарезал хлеб и наделал громадных бутербродов с маслом. Отцедив через ситечко слабо заваренного напитка, добавил в кружку сахар и пошёл в зал. Чай он мог пить до еды, во время еды и после еды.

* * *

Рано утром прозвенел телефонный звонок. На настенных часах, висевших над телевизором, стрелки показывали ровно шесть ноль-ноль – его стандартное время для побудки.

– Абдула? – спросила трубка голосом Серёгиного водителя.

– Сам ты – Ченгиз!

– Извините, я ошибся номером.

Это означало, что Сергей готов, а машина приедет через час. Если бы Сергей ответил: «Слушаю», значит стоило перезвонить через час, а если: «Вы охренели в такую рань звонить?!» – сам перезвонит, но машина должна быть на «товсь». Если же ответ: «Вы не туда попали», значит никто никуда сегодня не едет.

Сегодня Юрию надо было заехать на Острякова к «своим» и хотя бы одним глазком их увидеть. Он мечтал об этом больше месяца.