Охотник на ведьм

Джессика не могла дышать. Они говорили, что есть кто-то рядом с ней, кто знает все. Кто наблюдает и контролирует происходящее. Она чувствовала себя полной идиоткой. Внезапно все стало чертовски очевидным. Счетчик воды, пистолет, записная книжка. Мике давил на Эрна, чтобы задержать Карлстедта и Лехтинена. И то, как Мике после их двухчасовой встречи в гостиничном номере позавчера вечером захотелось прокатиться с Джессикой. Чтобы убедиться, что она будет первым детективом на месте преступления в Кулосаари.

— Помоги мне, Мике, — тихо попросила Джессика, когда шок постепенно перешел в гнев. Но слова казались бессмысленными, когда слетали с ее губ. — Вытащи меня отсюда, чертов ублюдок! — закричала она.

Микаэль смотрел на нее не моргнув глазом.

— Джессика, друг мой. Наше путешествие заканчивается здесь, но твое будет продолжаться.

— Какого черта, Мике? Ты что, с ума сошел? Это ты убил…

— Успокойся, Джессика, — сдержанно улыбнулась Камилла, затем повернулась и подошла к красному одеялу. В свете факелов ее кожа казалась сюрреалистичной, как причудливая фигурка папье-маше.

Обнаженное тело Камиллы Адлеркройц склонилось над одеялом, ее черные ногти вцепились в него, и через мгновение под ним обнаружились две обнаженные фигуры. Джессика в ужасе заорала.

— Кинжал для них. Совсем не для тебя, Джессика, дорогая, — заверила ее Камилла Адлеркройц и с трудом поднялась на ноги. — Твоя судьба — не умереть, а продолжать жить даже после того, как мы все умрем.

— Юсуф! Нина! — крикнула Джессика, но никто ей не ответил. Они оба лежали без сознания, с закрытыми глазами, на том же холодном каменном полу, который Джессика ощущала подошвами своих ног.

— Мария заказала пять прекрасных платьев, Джессика. Совершенно таких же, как то, в котором твоя мать была одета на своем первом гала-концерте. Конечно, Мария не знала, что я, пожилая дама по соседству, буду делать с платьями, но она согласилась помочь мне.

— Нина, проснись! Юсуф… — Джессика запиналась, но в глубине души понимала, что это бесполезно. Внезапно над головой раздался беспорядочный грохот. Микаэль посмотрел на потолочные балки.

— Они здесь.

— Книга. Твоя мать хранила ее в сейфе, — сказала Камилла Адлеркройц и улыбнулась Джессике. — Найди ее.

Джессике хотелось закричать, чтобы полиция обязательно нашла это место, которое должно быть в подвале большого деревянного дома. Но голос застрял у нее в горле. Ни один из голых людей, стоящих в полукруге, не подал ни малейшего знака, что пытается убежать.

Джессика снова увидела блеск кинжала, на этот раз в руке старухи.

— Мы останемся здесь. Ты пойдешь дальше. Потому что, как и твоя мать, ты, Джессика фон Хелленс, — mater pythonissam.

Джессика услышала, как люди позади нее начали петь. Мелодия, которую она смутно откуда-то узнала. Затем где-то рядом раздался звук металла, погружающегося в плоть. Слезы текли по ее щекам. Тепло разлилось по ее телу, и она закрыла глаза.

Это песня, которую мама пела в то утро.

Respice in speculo resplendent, Джессика.

105

Джессика открыла глаза, но не повернулась к мужчине, который только что вошел в зал. Она ждала, когда ее ноздри уловят аромат его сладкого лосьона после бритья.

— Зесика, — позвал Коломбано. В его голосе слышалась нотка сарказма, вероятно, в попытке скрыть удивление и замешательство.

Джессика открыла глаза и обернулась. Коломбано смотрел на нее, глубоко засунув руки в карманы брюк цвета хаки. Его белая рубашка была расстегнута почти до пупка.

— Ты вернулась в Венецию? — спросил он, когда женщина, которую Джессика теперь знала как его сестру, проскользнула в дверь и закрыла ее за собой. Теперь они вдвоем остались одни.

Джессика заметила, что ее голос дрожит.

— Я никуда и не уезжала.

— Что? — хихикнул Коломбано.

— Я все это время была на Мурано.

На мгновение Коломбано качнул головой, как будто Джессика сошла с ума. Может быть, и так. И не потому, что она лежала, парализованная, в гостиничном номере в течение нескольких месяцев подряд, а потому, что она вернулась.

— Слушай. Мне жаль, что все так закончилось…

— Я тебе не верю.

— О, Зесика. Посмотри на себя… Честно говоря, ты выглядишь ужасно. Как такая красивая, хорошо одетая девушка превратилась в такого… толстого, неряшливого тролля?

— Значит, я больше не твоя принцесса? Не что-то, чем можно поделиться со своими друзьями?

Коломбано разразился безудержным смехом.

— Я никогда ни с кем тебя не делил.

— Нет, это не так. Твой друг смотрел, как ты насиловал меня.

— Ты говоришь глупости. А теперь пошли отсюда.

— Я знаю, что смерть Кьяры не была несчастным случаем.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Я знаю, что она покончила с собой, потому что больше не могла этого выносить. Потому что ты — самовлюбленный человек, который высасывает весь кислород из комнаты. У тебя есть способ заставить человека чувствовать себя важным, желанным. Но еще лучше ты умеешь тащить его обратно к земле, лишая всякого самоуважения и само…

— Закрой свой рот.