Охотник на ведьм

Небольшой домик, приютившийся на окраине города, снаружи казался заброшенным. Перекосившийся от старости, одна из стен подперта бревном. Внутри картина не лучше. Дверь с внутренней стороны подбита старым одеялом; здесь же, в прихожей, бесформенной кучей свалены дрова. Комната, она же кухня, с грязными стенами зеленого цвета и щелястым полом, который последний раз красили еще при советской власти. Зрелище, достойное репортажа, но извините – фотоаппарата под рукой не оказалось, а видеокамера осталась в машине. Рядом с печкой – продавленный диван, на котором валялось смятое и засаленное белье. На потолке вместо люстры – тусклая лампочка без абажура. У окна – колченогий стол, на котором стояла пустая бутылка водки, грязные тарелки, две мутные, захватанные пальцами рюмки и банка мясных консервов, из которой торчало несколько окурков. Несколько стульев грязно-желтого цвета, один из которых служил одновременно и гардеробом – судя по вороху одежды, повешенной на его спинку. Посреди всего этого великолепия – почти новый плазменный телевизор, поставленный на ящик. Не иначе, краденый. Судя по остаткам «банкета», недавно был гость. Хозяин поэтому и дверь открыл, не спрашивая, кто это в гости заявился. Одно из окон завешано плотной тряпкой, остальные забиты фанерой. Это хорошо – можно не бояться, что кто-нибудь через окно выстрелит. Я поднял один из поваленных в суматохе стульев и, смахнув пыль, уселся напротив мужика.

Колоритная личность попалась. Лысый, как бильярдный шар, на голове несколько старых шрамов. Лицо худощавое, легкая небритость, и глаза бесцветные, как и вся его жизнь. На левом предплечье – еще шрамы. Знакомая картина – вены резал. Что у нас тут? Ну правильно, на руке – несколько татуировок, а на плече целая картинка – ухмыляющийся кот, точнее, кошачья голова, в цилиндре и с бантом. Сиделец. Да, вон на пальцах два перстня. Один, похожий на Андреевский крест – грабеж. Второй – полностью закрашенный прямоугольник – отсидел полностью, «от звонка до звонка». Ну и еще одна, у основания большого пальца; пять точек – «четыре вышки и зк». Мужик небольшого роста, но крепкий, жилистый. На первый взгляд даже не поймешь, сколько ему лет. Под сорок пять, никак не меньше.

– Смотри сюда, человече, – сказал я. – Есть два варианта. Первый – ты рассказываешь мне все, о чем спрошу, и быстро, без мучений, умираешь. Слово даю – больно не будет. Второй – умираешь долго и мучительно. Пугать бессмысленно, но за свои слова отвечаю. Выбирай.

Он поднял на меня взгляд. Из разбитой брови по щеке стекала кровь. Несколько секунд он думал, потом отвел глаза в сторону.

– Еще варианты есть?

– Нет, – покачал головой я, – больше вариантов нет.

Мужчина пошевелил головой и поморщился – наверное головушка после удара болела. Пошевелил связанными руками и вздохнул.

– Сигарета найдется?

– Конечно, – кивнул ему в ответ и достал из пачки две штуки.

Он курил, прищурившись – видно, дым в глаза попал. С минуту молчали; я не торопил – времени до утра было достаточно. Если кто-нибудь придет, значит, судьба у гостя такая – за чужие грехи умирать. Даже немного странно – я поймал себя на мысли, что спокойно рассматриваю человека, принимавшего участие в убийстве Шарунаса. Даже злости и ненависти к нему не было. Эмоций – ноль. Смотришь, как на испорченный бытовой прибор, решая – выбросить его или попробовать починить. Он докурил сигарету и посмотрел на меня. Я привстал, забрал у него окурок и погасил в консервной банке, стоящей на столе.

– Значит, нет шансов? – он смотрел куда-то в сторону, потом повернул голову и посмотрел на меня. Губы немного подрагивали. Понимаю; умирать – это дело такое – страшное. Я отрицательно покачал головой.

– Понятно… В общем, подрядил меня на это дело один корефан. У него с этим деловым общие дела имеются – попросил помочь.

– А этот деловой где обосновался?

– Я не сука, – он покачал головой, – чтобы своих сдавать.

– Ты мне Лазаря не пой, – оборвал его я. – Все эти зоновские этикеты остались в прошлом и на страницах бульварных романов. В «ранешние» времена – да, были у вас и законы, и этикеты. Сейчас вы – обычные крысы, Робин Гуды хреновы. Когда вам выгодно, то и своих закладываете – только треск идет. А я не следак, меня законы в методах дознания не ограничивают.

– Пытать будешь?

– Хочешь попробовать? – я посмотрел на него. – Могу показать.

– Не надо, – он помотал головой, – верю на слово. Ты, по словам, вообще отмороженный. Записывай адрес.

Отмороженный… Не надо доводить, чтобы потом жаловаться не пришлось. А деловой этот хороший себе район выбрал. Элитный поселок. В масштабе Литвы, конечно. Тут вам не Москва, Рублевка по статусу не положена. А что «элитный» – так это даже к лучшему. У нас чем объект круче, тем охрана ленивее.

– Давай дальше, – записывая адрес, сказал я.

– Ладно, Айдаров, в героев играть не буду, слушай сюда. Убивать Шарунаса никто не собирался. Даже ограбить мысли не было. Ему документы какие-то привезли, он их подписать должен был.

– А ты там нахер сдался, если просто подпись поставить? Вместо нотариуса, что ли?