Охотник на ведьм

– У тебя на теле несколько свежих шрамов виднеется, это раз, – задумчиво начал перечислять он, – причем не бытовые, а резанные, это два. Вчера маму на руки подхватил и поморщился – значит, была травма. В-третьих, что значит это кольцо? Ты сроду таких вещей не носил, считал пижонством, а тут на тебе – перстень, да еще и с камнем.

– Тебе честно рассказать?

– Если можешь, то да…

От дальнейшего разговора спасло возвращение мамы. Хлопнула входная дверь и отец, кивнув – мол, позже продолжим разговор – пошел ее встречать. Да и что ему рассказать прикажете? Неужели правду?

XVI.

Отцу я рассказал правду. Все, что узнал от Авгура, и все, что услышал от Охотника-ирландца. Даже погибшего в Афгане офицера, про которого упомянул Казимерас, вспомнил. А что прикажете делать? Придумать байку про какие-нибудь шпионские штучки, вроде: «я не шпион, а разведчик», как в старом анекдоте? И еще взгляд такой изобразить, задумчиво-грустный. Как у Штирлица в кафе Элефант, когда он свою жену увидел – для полного погружения в образ. То, что испытал отец, выслушав мой рассказ, даже представить страшно. Шок, – это наверное самое верное определение.

Мы сидели на берегу озера, лениво поглядывая на поплавки. За весь день попалось несколько подлещиков и один хороший жирный окунь, грамм на триста, которого поймал на блесну отец. Всегда поражался энергии отца; на месте не сидится – все озеро обошел, а будь оно поменьше, пошел бы на второй круг. Мне бы так – доживи я до такого возраста. Ладно, рыбалка – это не главное; на уху наловили – и ладно. Сначала разговор не клеился; я всю дорогу старательно изображал спящего, размышляя, что рассказать отцу, и наконец решил, что худшее из всех зол – когда начинаешь врать своим близким. Поэтому, когда мы уселись на берегу, взял и выложил все, как на духу, без лишней патетики – только факты.

– А я, грешным делом, подумал, что ты с Конторой связался, – сказал отец, задумчиво глядя на костер.

– Нет, папа, какая там Контора… Кому нужна Прибалтика с ее дутыми секретами, да еще с таким количеством бывших агентов, причем в самых верхних эшелонах власти. Там же куда ни плюнь – одни бывшие. Имею в виду литовские власти, – уточнил я. – А что может обычный торговец оружием, к тому же оставшийся не у дел?

– Если бы я не повидал на свете много невероятных вещей, то, наверное, не поверил бы. Решил, что «пулю отливаешь», – покачал головой отец.

– Да уж, пулю, – хмуро кивнул в ответ, – снаряд целый. А что ты имеешь в виду, под словами «невероятные вещи»?

– На первый взгляд, Шурка, все это очень странно, – пропустив вопрос мимо ушей, сказал он. – Тебя ведь могли просто убить. Скажу больше – просто были обязаны, пока ты в новом деле не разобрался. Не маленький, прекрасно понимаешь, что шансов спрятаться от хорошего снайпера нет. Траектория полета пули от крутизны цели не зависит. Что их могло остановить, как думаешь?

– Не знаю. Есть несколько вариантов: один – не нашлось хорошего стрелка под рукой, а со стороны привлекать опасно. Второй – у меня есть что-то, им очень необходимое, но я понятия не имею, что это может быть, честное слово…

– Может быть, эта книга, которую нашел на хуторе?

– Не знаю, – пожал плечами я, – надо про нее побольше узнать.

– Стрелка не нашлось, говоришь, – продолжил рассуждать отец и покачал головой, – да нет, это ни при чем. Самое простое – заказать тебя простым бомжам. Тупо грохнули бы по голове из-за угла – и все, концы в воду. Стопроцентный «глухарь».

– Добрый ты, папа; о родном сыне и со спокойным лицом такие вещи говоришь.

– Шурка, ерунду не пори!

– Молчу, товарищ полковник в отставке! – я шутливо бросил ладонь к голове и напомнил про свой вопрос, – так про какие невероятные вещи ты упомянул?

– Да знаешь, как бывает, – отец замялся, – на учения выехали, ну и засиделись вечером, небольшой компанией, даже один прикомандированный пришел, старый знакомый, еще по Луанде. Мужик, кстати, нормальный, не гнилой. Так вот, рассказал он нам про один случай в 38 дивизии, куда его дернули по одному нехорошему делу. Оказалось все просто, поэтому быстро разобрались, а напоследок устроили ему отвальную с этим самым спиритическим сеансом. Времена-то какие были, восемьдесят первый, тогда модно было.

– Что именно модно?