Охотник на ведьм (СИ)

— Видите ли, в чем дело, Александр… Дело в том, что наш храм, как бы это объяснить, с тяжелой судьбой. Первые упоминания о приходе встречаются в летописях уже с 1525 года, — с грустной гордостью сказал он. — Почти пять веков истории — это немало. Только вот место, выбранное для храма, как бы поточнее выразиться, неудачное. Будто не свое место заняли… Да и с ксендзами костелу, чего уж греха таить, не всегда везло. Один из них, живший здесь в 1573 году, не буду упоминать его имя, даже святых обрядов и латыни не знал. Вдобавок всему этому, храм несколько раз горел, один раз в 1721 году, второй в 1892 году. Последний раз пожар был в 1930 году, но про него мало кто знает, уж слишком он был необычным, и про него постарались побыстрее забыть. Это проишествие произошло за несколько дней до еще одного, таинственного события, — смерти одного из моих братьев. Я имею в виду братьев по вере, — уточнил он, заметив мой удивленный взгляд. — Начало двадцатого столетия для нас тоже не было легким. Несмотря на то, что было завершено строительство нового храма, в те времена приход был взбудоражен некоторыми событиями, происходившими у нас в округе. Мне показалось, что есть связь между вашим приездом сюда и этой историей вековой давности. Когда вы распрашивали меня про «деревянные памятники зодчества» — извините, но было ясно видно, что они вам совершенно неинтересны. А потом вы вдруг насторожились, когда я, по неосторожности, увлекся рассказом и нечаянно обратил ваше внимание на одно из мест, которое меньше всего хотелось бы вспоминать, и уж тем более рекомендовать к посещению.

Я вздохнул. А что мне оставалось? Взять и выложить Казимеру о дневнике погибшего ксендза? Кстати, интересно, как он погиб? Или рассказать про Ведьму? Он тогда не только полицию, он еще и медиков сюда вызовет. Веселенькая ситуация. Но почему же он так мнется, это святой отец?

— Скажите, отче, кто-нибудь знает о том, при каких обстоятельствах и в каком состоянии я сюда попал?

— Нет, кроме меня и моей экономки, никто. В полицию, если вы ее опасаетесь, я не сообщал.

— Полиции мне бояться нечего, я не совершил ничего противозаконного. На оружие у меня есть разрешение. Но то, что вы не сообщили про меня — не скрою, радует. Это избавит меня от потерянного времени и ненужных вопросов.

— Я так и подумал, — согласился он.

— А почему вы так поступили, святой отец?

— Знаете, Александр, — сказал Казимерас, — я не стал этого делать по двум причинам. Да, при вас было найдено оружие. Уж простите, но, когда осматривали раны, кобуру я заметил. Я не очень разбираюсь в мирских делах, но, если вы говорите, что оно на законных основаниях, значит, будем надеяться что так оно и есть. У меня нет причин оскорблять вас недоверием. Это во-первых. Во-вторых, перстень…

— Перстень?

— Да. Я однажды видел такой, а точнее, очень на него похожий, — он провел пальцами по лбу, будто пытаясь что-то вспомнить, или наоборот, пытаясь избавиться от тяжелых воспоминаний. — Видел его на руке человека, которого очень уважал, несмотря на все его прегрешения. И есть еще одна причина, которая… Которую, как мне кажется, вы назовете сами.

— Серебряные пули…

Казимерас, соглашаясь со мной, качнул головой.

— Да…

Я молчал. Что мне ему было сказать? Чтобы не начал врать — почувствует. Эти святые отцы на лжи не одну лайку съели, так что он даже малейшую ложь распознает. Он еще вчера меня, дилетанта, раскусил, а я-то, дурак, обрадовался, как лихо ксенженьку на информацию развел…

— Понимаю — вы, конечно, ничего не расскажете. Не буду на этом настаивать. Qui nimium properat, serius ab solvit! [5]Думаю, придет время, и нам будет о чем поговорить. Может, кому-нибудь позвонить, чтобы за вами приехали? Ранения у вас не опасные, но они будут причинять неудобства.

Ранения, говоришь… Обычный человек сказал бы «травмы». Кем же ты был до принятия сана, святой отец? И почему у тебя на правой руке шрамы, словно ты татуировку сводил? И место такое, у основания большого пальца… Нет, даже если там и была татуировка, то уж точно не блатная!

— Да нет, спасибо, отче. Сам доберусь, не маленький. Главное, чтобы соседка не забыла зверье мое покормить.

Он улыбнулся.

— Забота о меньших братьях — это non multa, sed multum. [6]

— Скажите, а где вы видели похожий перстень?

— Думаю, сейчас это не так уж важно. Когда-нибудь обязательно расскажу. Мне почему-то кажется, что мы еще встретимся, — он немного подумал. — А кольцо… Это было в моей прошлой жизни и очень далеко отсюда. На Востоке.