Охотник на ведьм

Около двадцати лет, о костеле ничего слышно не было. Наверное, францисканцы, подсчитав расходы, погрузились в скорбь, где и обитали до самого 1439 года. Потом махнули рукой на устав ордена и отправились в город Базель, где и подписали несколько договоров, положив таким образом начало туристическому бизнесу с Европой (так сказано в документах Вильнюсского дипломатического корпуса). Разослали грамоты, где описывали возможность использования костела людьми, прибывшими из Ливонии и Пруссии. Увы, бизнес-планам серого братства не суждено было сбыться. Как только первый прусак пересек границу Литвы, строители и каменотесы, работающие на стройке, подняли цены на свои услуги, поставщики — на материалы, а евреи-менялы добавили в кредитные списки пункт «о реновации», аргументируя, наверное, тем, что строить костел — это таки одно, а строить туристический объект, «я вам скажу, как родному» — совсем другое…

Ладно, про дальнейшее развитие этого бизнеса, основанного на Вере — немного позже. Не буду такие вещи рассказывать при отце Казимере. Он уже здесь, идет навстречу.

— Саша, что вы знаете о францисканцах? — спросил он почти без предисловия.

— Немного, но если это важно… — осторожно ответил я.

— Нет, — махнул рукой Казимерас, — не настолько, чтобы тратить время на изучение. Но про Джованни Карпини наверняка слышали?

— Доводилось. Если память не изменяет, то в 1238 году им был основан монастырь в Риге, откуда францисканцы прибыли в Литву, к князю Миндаугу.

— Именно так, Саша, — кивнул он. — Видите ли, я не случайно назначил вам встречу рядом с этим костелом. В середине XVII века, как вы знаете, Каунас заняли шведы. Все находившиеся здесь монахи-францисканцы были убиты, а сам костел разграблен и разрушен.

— Как же иначе могли поступить культурные европейцы, черт побери, — пробурчал я в ответ и осекся. — Простите, святой отец.

— Вы не меняетесь, Саша, — покачал головой ксендз, — даже некоторые события, которыми богата жизнь, не научили смирению. Но довольно, оставим это бунтарство на вашей совести. Так вот, на самом деле погибли не все, один из монахов спасся. Это был Иордан Бернардоне, который сумел выжить, а позднее нашел убежище в нашем костеле.

— Интересно…

— Крайне интересно, Александр! После него осталось несколько дневников, с которыми ознакомились только после его смерти. Большая часть хранится в архивах Литвы, но несколько из них затребовал Ватикан, а точнее…

— Конгрегация Доктрины Веры, — закончил фразу я.

— Вы совершенно правы, мой друг.

— Извините меня, Святой отец, а как вам удалось достать эту информацию? Эта курия — не публичная библиотека, секреты ее архивов охраняют, пожалуй, лучше, чем самого Папу Римского. Надо ли понимать, что вы один из ее представителей?

Казимерас поднял на меня взгляд, внимательно посмотрел в глаза и неожиданно улыбнулся:

— Как вы любите говорить, Александр, «многия знания — многия печали», не так ли?

— Понял, больше не спрашиваю, — я поднял ладони вверх, — и что же было сказано в этих дневниках про лесное озеро?

— На этом месте был дом, точнее, усадьба.

— Вот как? — удивился я. — Еще одно озеро с легендой. И кто же там жил?

— Это не совсем легенда, Саша. Как мне удалось выяснить, Бернардоне был не простым монахом; он был одним из тех, кого называли «Изгоняющий дьявола», то есть экзорцистом своего ордена. Как сказано в дневнике, который достался архивам Ватикана, «в тех краях обитало зло в образе сильного Некроманта».

— Разве Некроманты причислены к злым силам? — удивился я. — На мой взгляд, это третья сила, которая настигает все создания, как Добра, так и Зла. Это человек, избравший своей верой Смерть.

— Да, — кивнул Казимерас, — можно сказать и так. Но это ничего не меняет в истории. Иордан поступил так, как велел ему монашеский долг, то есть вступил в борьбу с этим человеком и уничтожил его. А усадьба, где все это происходило, провалилась под землю.

— И с тех пор там появляется призрак озера?

— С тех пор там появляется не только призрак, — грустно сказал Казимерас, — в день этой битвы, а точнее, в начале августа, на этом месте появляется сама усадьба…

— Ничего себе новости, Святой отец! Предлагаете туда прогуляться?

— Для начала хотелось бы увидеть это своими глазами.

— Не боитесь?

— Ничего не боятся только глупцы, — ответил он, — опасаюсь, скажем так.

— Когда годовщина этого события?

— Нам повезло, Александр, через две недели, — он посмотрел на меня. — Вы согласны?

— Почему бы и нет? — улыбнулся я. — Полагаю, что призрачная усадьба — это не самое страшное, что мы увидим в жизни.

— Может быть и так, — ксендз задумчиво кивнул и повторил, — может быть и так…

XX