Охотник: Правила подводной охоты. Третья раса. Большая охота. Операция «Караван»

– Добро, Копуха! – отозвался Жаб. – Акустик, что за цель? Класс, масса, наличие активного сканера?

– Определенно биотех, – не очень уверенно отозвался Пас. – Но слишком низкая кормовая турбулентность. Масса около сорока килограммов. Активный сканер отключен.

– Хорошо ее слышишь? – поинтересовался взводный, и в его голосе мне послышалась легкая насмешка.

– Так точно! – ответил акустик.

– Так вот, запомни, это кальмар. Крупный, на глубинах такие встречаются. Так что хорошенько заруби себе на носу его параметры и не смей в бою путать с торпедами.

– Есть.

– Стрелковый комплекс, не спать! Торпеду из четвертого аппарата к пуску!

– Кэп, – произнес Долговязый. – Пятое правило подводной охоты!

– На глубине приказы не обсуждают! – прошипел взводный. – Второму стрелку, команда «огонь»!

Честно говоря, у меня руки отказались повиноваться. Мне было жалко кальмара. Если Жаб хотел погонять меня в боевой стрельбе, мог бы запустить имитатор, я бы на нем класс показал. Но палить по беззащитной твари показалось мне кощунством. Впрочем, командирского гнева я тоже боялся.

Дрогнув, мой палец нажал кнопку пуска.

– Есть захват цели, – доложил я. – Есть пуск.

«Валерка» коротко вздрогнул, выплевывая торпеду на полном ходу. Я врубил стрелковый сонар, отчего по планшету пошла зеленоватая рябь, как по озерной глади от брошенного в воду камня. Теперь торпеда была видна в координатной сетке как подвижная васильковая искорка, она взяла пологую дугу разгона и вышла на цель.

Почуяв ультразвуковой сканер торпеды и наш сонар, кальмар испугался и начал стремительно набирать глубину, но торпеда догоняла его, не выпуская из прицела. У меня сердце сжалось.

«Может, кальмар жил в глубине сотню лет, а теперь превратится в кровавые клочья по прихоти Жаба, – подумал я. – Пусть кэп идет к дьяволу».

Я протянул руку и включил блокиратор боевого заряда. Торпеда прошла в шести метрах выше кальмара и, потеряв цель, начала рыскать. Я отогнал ее еще на полторы мили и подорвал в безопасном месте.

– Что за фокусы? – прошипел Жаб.

– Условная цель условно поражена! – доложил я. – Условный взрыв в шести метрах над целью.

– Я тебе глубинную надбавку тоже на условный счет перечислю, – рыкнул взводный. – А с Долговязым поговорю особо, чтобы не разлагал мне личный состав!

– Поговори, поговори, – мой напарник снял гарнитуру и бросил ее на пульт. – А ты, Копуха, настоящий охотник.

– Что за пятое правило ты упомянул? – поинтересовался я.

– Глубина – твой дом. Не сри, где живешь.

– Погоди, а что это вообще за правила? Я о них ни от кого не слышал, кроме как от Рипли и Жаба.

– Это у нас была такая игра, – охотно рассказал Долговязый. – Мы считали свою пятерку самыми крутыми охотниками и взялись придумывать специальные правила для охоты, нечто вроде краткого кодекса. Для всеобщего пользования. Первое правило придумал Бак. Он же его сам и выполнил. Второе придумала Рипли. Третье стало детищем Жаба, четвертое сотворил Викинг, а пятое осталось за мной. Потом мы впятером совершили обряд принятия кодекса и по мере возможности доносили его до салаг. Никто раньше его не нарушал. Это первая выходка Жаба. Кажется, свихнулся он окончательно.

– Так зачем же ты напросился в его команду? – удивился я.

– Чтобы этот псих лишних дров не наломал в океане, – спокойно ответил Долговязый. – А у Викинга причины еще более веские, чем мои.

Он поднялся и оборвал шнур. Очень правильно – тот только действовал на нервы, а глубина давила так, что ощущалась без всяких фокусов. Когда приборы показали погружение на две тысячи двести метров, снова вспыхнули прожектора, осветив дно. Я вспомнил рассказ Викинга про базальтовую пустыню. Все-таки я ее неправильно себе представлял, на самом деле все выглядело еще страшнее.

– Стрелковый комплекс! – вышел на связь капитан. – Дайте мне «светлячка».

– Есть! – ответил я, инициируя запуск осветительной ракеты.

Она ушла высоко вверх и вспыхнула, словно тусклое, неземное солнце, освещающее безжизненный инопланетный пейзаж. Во все стороны простирались вылизанные водой базальтовые наплывы, черные, местами блестящие, а в низинах покрытые бурым илом. Молчунья выключила прожекторы и сбавила ход.

– Добро пожаловать на дно океана, – произнес Жаб.

Никто ему не ответил. Мне показалось, что ощущения Долговязого в этот момент немногим отличаются от моих – дно океана всегда впечатляет, сколько на него ни гляди. Только у Долговязого простирающаяся на мониторе картина была еще связана с воспоминаниями, которых не было у меня. Вот и вся разница.

– Где-то здесь расположена «DIP-24-200», – сказал напарник. – Но на сонаре ее не видно, там специальное покрытие против торпед. Так что обнаружить ее можно только визуально.

Я представил, как буду искать станцию после вылазки, и мне стало страшно. В базальтовой пустыне, казалось, не было вообще никаких ориентиров. Молчунья гнала «Валерку» малым ходом по сужающейся спирали, пока я не разглядел на мониторе нечто, не соответствующее ландшафту – четыре матовые сферы на ажурном поддоне.

– Вот она, – шепнул Долговязый.